Данила Давыдов. Чистота и неуловимость
Книжное обозрение. – 2007. – № 46. – с. 8.
ЧИСТОТА И НЕУЛОВИМОСТЬ
Литвак С. Книга называется. Стихи 1980-2000 годов.
М.: Культурная революция, 2007. – 336 с.
Долгожданное избранное (впрочем, практически не включающее тексты двухтысячных годов) московского поэта, прозаика, художника, перформера Светы Литвак выходит в стильном оформлении Ильи Бернштейна: номера страниц и колонтитулы слегка «обрезаны», т.е. сделаны «неправильно», «нефункционально». Это крайне показательный жест для понимания творчества Литвак.
Современная («актуальная») культура в значительной степени приучила нас к принципиальности если не концепции, то по крайней мере метода для всякого творческого деятеля. Описание поэтики такого-то подчас сводится не к рассмотрению отдельных текстов и последующим выводам, но к постулированию характерного приема данного автора. Света Литвак – одна из немногих, кто противостоит подобному положению вещей, однако и это противостояние не следует воспринимать как последовательную стратегию (в этом смысле понятно недоумение Николая Байтова, описавшего антиконцептуализацию в эссе «Эстетика не-Х» – и неожиданно для себя ставшего носителем новой концепции).
Можно говорить о корнях поэтики Литвак, но это будут весьма разнообразные корни – от ахматовского лиризма до полистилистики Нины Искренко, поэтому генезис в данном случае не принципиален. Не принципиальны и формальные установки: Литвак охотно работает с разными непростыми формами, от секстины до палиндрома (попутно дискредитируя слишком серьезное к ним отношение), но также уверена она и в «просто» стихотворениях.
Что здесь необходимо отметить? Во-первых, сочетание тотального, подчас перверсивного эротизма с абсолютной бесстрастностью, кажущимся отсутствием «я». Но это не брюсовские опыты со всевозможными мотивами, это установка на идеальную чистоту высказывания, не загрязненного частностями. Во-вторых, резонерство, провокативность, демонстративный автопсихоанализ, противопоставление «я» и мира («Любимца муз в наставники нам прочат, / А нас с тобой ругают и порочат»), – не романтическое, не «масочное», но демонстриующее абсолютную цельность и в то же время абсолютную неуловимость субъекта говорения. Здесь принципиален характер «масок», избираемых Литвак, – в одном из текстов представлен длинный ряд анаграмматических псевдонимов-двойников автора (Ветка Листва, Виветт Ласка, Вакса Влетит…), под некоторыми она публиковалась. Это не «маски» в привычном смысле слова – это не отличимые от автора его тени, ипостаси, лишенные собственной воли и индивидуальности; но, делясь текстами и имиджем с тенями, Литвак среди них ненавязчиво скрывается.
Важно и то, что, умея работать с самыми изощренными формальными конструкциями, Литвак демонстрирует полное равнодушие к так называемой безупречности. Не шизоидный поток бесконечного говорения, но и не создание «шедевров» – Литвак интересует творчество как таковое (отсюда многообразие жанров и видов искусства, в которых она работает), само осуществление художественного жеста – оболочка же его оказывается второстепенной.
Данила Давыдов