Ольга Адрова. Прометей метафоры
Словесность. – 2013. – книга 7. – с. 24-25.
альманах на сайте «Читальный зал»
История российской словесности
Константину Кедрову – 70!
Ольга АДРОВА
ПРОМЕТЕЙ МЕТАФОРЫ
Я не стараюсь вырваться из смысла,
Смысл иногда бывает очень мил.
Раскачивая смысла коромысло,
Я мысль как воду в ведрах с охра ник.
(К. Кедров, 2013)
Эквилибристами и циркачами стиха называли русских футуристов. Но поэзия Константина Кедрова и его учеников, самым явным из которых называли Парщикова, без сомнения, является самым интересным в русской культуре прорывом в будущее поэзии.
Чудны дела твои, Господи! В 1942 году, под бомбежками, в семье актрисы и театрального режиссера родился самый необычный лирик современности – поэт Константин Кедров. Его поэзия, в том числе программное произведение «Компьютер любви», созрела в диалоге с современниками. Целый огромный мир лирики и метафизики существует благодаря этому творческому кредо поэта – жажде философского диалога, а ведь эта сторона полностью ушла из современной поэзии. Там, на Западе, зрела гениальная поэзия Бродского в диалоге с Оденом и другими мощными европейскими поэтами. Здесь жил поэт, обреченный на молчание. Сильная сторона поэзии Кедрова – увлеченный спор с современниками, живущими в России, – с маститым Вознесенским или юным Парщиковым. Поэзия Кедрова строит метафизический мост в будущее. Земной образ женщины – ферзя у Парщикова, – «в пене вариантов, как ферзь точеный» – превращается в мужской образ «вьюжного ферзя» у Константина Кедрова, у стремленного в вихре вьюги в новые сферы сознания.
Интересно переосмысление Кедровым знаменитого восклицания Вознесенского из одноименной поэмы «Возвратитесь в цветы!». Призыв к воскрешению земному – «ирисному» у Андрея Вознесенского «живите ирисно! – возвратитесь в цветы!» – в поэме Кедрова «Фиалкиада» превращается в вектор прямо противоположный, тяготеющий к трагедийному осмыслению всего мирового культурного опыта человечества, где «прорастает в руинах трилистник Баженова», «все расстреляно, даже цветов аромат», а «фиалка Флоренский вросся в вечную мерзлоту». Родился поэт, обреченный на оторопелое молчание критики, которая испокон веку не поспевает за поэзией.
Например, за такой, как у Константина Кедрова:
Не говорю я с вами – я играю,
Но так играю – словно говорю,
Я клавиши рукой перебираю
Или о Боге с Богом говорю.
2012
Или с такой, как его «Гамлет в Ижорском монастыре», – потому что Кедров сумел в своей лирике впервые в русской поэзии по-новому рассказать про негаснущую радость разделенной нежности – про монастырь «не женский – неженский монастырь»,
где все зеркала звенят
от венецианской нежности
где в каждом зеркале
кто-нибудь обнажен
где падают с неба
заснеженные собаки,
а дворник Гофман
расчищает звуковую дорожку
граммофонной иглой
где колокольный жираф
тянет шею
к небесной маме…
Ближе всего к этим стихам, конечно, поэзия французских сюрреалистов, Поля Элюара и других, далеко ушедших от обычных литературных приемов старой поэзии, заявивших о новых способах «чистой выразительности» в искусстве. Но здесь, как в известном романе Достоевского, – «кому нужна сия чистота?» Все это было безнадежно далеко от России, где рос поэт Костя Кедров, основавший литературную группу «Добровольное общество охраны стрекоз», к которой примкнул Андрей Вознесенский, где поэты могли слушать друг друга. Эго было примерно так, как об этом пишет Константин Кедров:
Один Медведь говорит другому
– Я – Большой Медведь
ты – Малый театр
Морда медведя обращена к Богу
Как голова Марии Стюарт…
и где играют ангелы, «даря друг другу кино».
Голос поэта развивался согласно своей чудесной партитуре, но даже в его зрелом, главном поэтическом Голос поэта развивался согласно своей чудесной партитуре, но даже в его зрелом, главном поэтическом произведении, вместившим в себя многие поэтические открытия, в том числе метаметафору, – поэме «Компьютер любви» – для этого чувства найдены самые нежные, удивительные олова: «Невеста – это лодочка для ладони…». Когда-то Анри де Монтерлан сказал, что в новом веке будут углубляться и развиваться человеческие чувства, а вместо этого стали развиваться технологии: политические, экономические, – и этот бурьян стал заглушать человеческое.
Метаметафора стала вызовом этому бурьяну. Неудивительно, что такого поэта, как Кедров, чей отец режиссер когда-то убежал в провинцию, подальше от лозунгов, заполонивших даже театр Мейерхольда (таких, как «Ребенок – будущий строитель социализма»), в начале творческого пути спасла и сберегла русская провинция от политической мишуры, занавесившей 60-е. Об этом был запрещенный спектакль Ю.П. Любимова «Берегите ваши лица». Об этом давлении Евгений Евтушенко уже на склоне лет сказал так: «все, кто мне душу рас колошматили, – к е… матери, к е… матери!».
На мой взгляд, русская поэзия 21 века имеет двух гениев – Кедрова и Вознесенского. В последних поэмах Андрея Вознесенского – зрелость и страдание современной христианской души. Творчество Кедрова – зрелость души, находящейся в постоянном метафизическом поиске, для которой Христос и Будда стали метафорой:
Христос – это солнце Будды,
Будда – это луна Христа.
Мысль поэта утверждает равновесие религиозного и научного поиска:
Мысль – молоко младенца-человека,
Ей вскормлен мозг,
Кормлю лишь ею ум я.
Я славлю мысль от века и до века,
Но более всего среди безумья…
2012
Однако именно благодаря такой «трезвости мысли» русская поэзия по праву может гордиться такой гениальной метафорой Константина Кедрова:
Пространство между людьми заполняют звезды,
Пространство между звездами заполняют люди.
И лирик Константин Кедров не был бы самим собой, если бы у него даже нагота не была «распахнута в горизонт»:
Двуногая нагота распахнута в горизонт,
Никто нигде не живет, все временно проживают, –
И только корабль любви плывет через Геллеспонт:
Живые давно мертвы, но мертвые оживают…
Поэт Константин Кедров с книгой «Поэтический космос» впервые вышел к мировому читателю в 90-е годы, плавно обойдя на повороте «60-ков», «70-ков», «80-ков», и легко вписался в современность, в которой человек среди всеобщего хаоса и подмены понятий понимает, что сохранить «душу живу» помогут красота, любовь, поэзия.
НЕБО – ЭТО ВЫСОТА ВЗГЛЯДА
ВЗГЛЯД – ЭТО ГЛУБИНА НЕБА
А дальше, как высота безмерная, 1001 метафора, где
Человек человеку – ангел,
Ангел ангелу – человек.