Александр Федулов. Прозрения и прозаизмы

Город на Цне. – 2000. – 29 ноября. – с. 12.

ПРОЗРЕНИЯ И ПРОЗАИЗМЫ

В наше беспамятное время все еще, к счастью, издаются книги – умные, порядочные, корректные собеседники. Вдвойне приятно, когда это книги современников, с творчеством которых ты знаком издавна.

Независимо от качества текстов книга может быть удачной и неудачной. Одна из причин – воспринимаются ли стихи как единый текст. Ведь если на обложке напечатано название, а не просто «Избранное», – книга как бы получает паспорт. И начинаются новые взаимоотношения ее с автором, который превращается в одного из читателей. И не всегда – почитателей. О чем неоднократно напоминает история литературы. Но в данном случае мои опасения – лишь стилистическая фигура.

Свою первую книгу, которая вышла в Москве в серии «Библиотека молодой литературы», поэт Геннадий Минаев назвал «Телодвижения». Симпатичная обложка привлекает глаз и пробуждает рефлекс – прикоснуться, погладить, взять в руки, не предполагая, а может, предощущая, что можно пораниться этими летящими осколками нашей мозаичной бесконечности и – прозреть.

Прозревать наслаждаясь – потаенная мечта каждого нормального читателя, понимающего, что такое случай, случайность, желающего, чтобы с ним случилось Нечто. В наше прагматическое, липкое до омерзения время подобное желание настолько же рискованно, насколько и естественно и осознанно. И чувствовать, и мыслить, и наслаждаться искусством нам завещано свыше. Книга Г. Минаева дает нам возможность соединить все три позиции в единое целое, ощущая присутствие Времени и Современности.

Поэт позволяет себе роскошь быть романтиком. Хотя поэт уже по определению Романтик в самой своей основе.

Я пройду последний метр
И застыну на краю
Бездны только сверху ветр
Допевает песнь мою.

Сеть ассоциаций, возникающая от прочтения подобных строк, прозрачна, но и призрачна. Вся наша жизнь из века в век – повторение – tauto. И было бы и скучно и грустно (пишу без кавычек, избегая двусмысленности), если бы не Поэзия. Поэты расстОнавливают (от стона) акценты, задают ритм, организуют хаос мелодией времени. Кто имеет слух – да услышит. Хотя слышать во все времена было нравственной позицией. Слышать друг друга и того, кто не столько вне, сколько в нас.

Есть слово у двоих,
как сросшиеся губы…

Для человека, которому поэзия небезразлична, достаточно и этого, чтобы пробежала искра, чтобы бросило в жар и кожу на затылке стянуло. Или вот:

Надо поднести руки ко рту
Чтобы вылепить слово…

Не впадая в эзотерику, можно ли этот прозрачнейший образ почувствовать во всем объеме, не обманувшись близостью дна!

Заканчивая свои пунктирные заметки, поводом к которым послужили «Телодвижения», хочу добавить, что тексты, представленные Г. Минаевым в книге, открыты и доступны практически любому, кто хоть раз спотыкался о «проклятые вопросы» и подвергал пристрастному допросу свою бесконечность, кто заглядывал в Библию, кому Достоевский друг, кому Еврипид – не помеха. Как, впрочем, и Блейк, и Шелли, и другие.

Для поэтического замера наших «бездн» и наших же «пирамид» Г. Минаев использует преимущественно свободный стих, прозаическая энергия и крепость которого позволяют гибко следовать эмоциональной нюансировке чувств и заострять мысль, выделяя словно увеличительным стеклом нужные слова отдельной строкой или сталкивая их в переносах.

Стих поэта естественен как дыхание, он всей своей архитектоникой чутко откликается на пульсацию крови, на удары сердечной мышцы. Мысль, высекаемая при этом, жива и, как всякий живой организм, не индифферентна, а порой безоглядно резка до эпатажа. Открывшему эту книгу придется не столько принимать к сведению позицию автора, сколько проверять свою, соглашаясь либо споря. Но в любом случае – размышляя. Согласитесь – немало!

Александр ФЕДУЛОВ