Константин Кедров. Маркиз Детсад

Новые известия. – 1998. – 17 октября. – с. 7.

Константин Кедров, «Новые известия»

МАРКИЗ ДЕТСАД

Вышла первая книга десятитомника маркиза де Сада

Появление маркиза де Сада в контексте истории и культуры никак не назовешь счастливым событием.

Ничего не поделаешь: есть Гитлер, есть Нерон, есть Сталин, есть де Сад. О них приходится говорить. Человек, чьим именем названо тяжелое психическое заболевание «садизм», к сожалению, обладал литературными способностями. Талантом это не назовешь, но все же десять томов наворочал. Будучи человеком весьма богатым, он имел все возможности реализовать свои болезненные фантазии на бумаге.

Добавил ему литературной славы Наполеон, заключивший психически больного маркиза в психушку. Во Франции, как и в России, человек, оказавшийся за решеткой, рискует стать святым в глазах общества, даже если это серийный киллер. Маркиз же никого не убивал, но за большие деньги любил побаловаться кнутом и хлыстом с продажными дамами.

По сравнению с тем, что он вытворял в своих писаниях, его житейские сексуальные игры выглядят вполне невинным занятием. Разумеется, садисты были и до маркиза, и будут после него. Его литературная слава обусловлена тем, что появился он на пике разнузданного политического садизма, сопровождающего все революции, в том числе и Великую французскую.

Зверства, которые у маркиза да Сада совершаются в будуаре, творились прямо на площади. Просвещенный XVIII век затмил своим варварством эпохи непросвещенные.

Откровенность маркиза была под стать кровавой откровенности Марата и Робеспьера, превративших публичные казни в постоянно длящееся кровавое зрелище для всех парижан.

Но у слов больше возможностей, чем у государств и правительств. Де Сад заставил любоваться своими мысленными извращениями всю Францию, а позднее весь читающий мир.

У свободы слова есть два полюса. Если на одном из них – Вольтер, тоже, кстати, полузапрещенный в России, то на другом – де Сад, хотя и со знаком минус.

Для русского читателя, ранее не имевшего несчастья ознакомиться с трудами великого извращенца, будет большим открытием, что плодовитый маркиз вполне законченный графоман, а не философ и писатель, как об этом трубила молва. Запретный плод всегда кажется сладким. В данном же случае все читатели со здоровой психикой получат просто оскомину.

Сам де Сад считал себя мыслителем и проповедником свободы. Вычурное название «Философия в будуаре», конечно, притягивает. Но никакой философии в этих писаниях нет. Есть болезнь и нравственная разнузданность. Фантазия автора весьма и весьма унылая. Со страницы на страницу кочуют епископы с фекальным синдромом, зашивающие нитками обесчещенных девиц. Нудный орально-анальный и гомосексуальный секс, служащий прелюдией к очередному зверскому убийству.

Многие склонны видеть в де Саде предшественника Фрейда, открывателя зверских глубин подсознания.

На самом деле как раз глубин-то и нет. Зверство присутствует, но опять же больное зверство. Животный мир тоже подчиняется определенным законам, и жестокость вовсе не является главной движущей силой всего живого.

Мне приходилось читать и слушать откровения Чикатило. Они очень напомнили излияния больного маркиза. Гитлер в своих видениях мечтал о гигантской площади, вплотную уставленной виселицами с повешенными людьми. Не знаю, видел ли этот неудачливый начинающий художник картины Калло, но свои болезненные мечты он реализовал отнюдь не на бумаге, а в реальной истории. Маркиз де Сад остался в пределах беллетристики; но вполне можно представить себе и другой вариант его судьбы. Он мог прорваться к власти и затмить собой Нерона и будущего Сталина. Наполеон поступил мудро, заключив в тюрьму этого маньяка с далеко идущими амбициями.

Несмотря на довольно убогую фантазию и явную болезнь души, де Сад оказал громадное влияние на французскую и мировую литературу. Появление черного романа в XX веке, несомненно, спровоцировано его трудами.

После де Сада возник соблазн переменить полюса. Плюс, где раньше находилась красота и гармония, был демонстративно разжалован в минус, а на вершину воссела «Падаль». Безобразное и уродливое бережно вынашивается, воспевается, культивируется. Это считается проявлением высшей духовной свободы. И, может быть, только теперь, на исходе второго тысячелетия, когда от прекрасного остались одни обломки, мы начинаем смутно осознавать, что обезобразили и загрязнили духовную среду не меньше, чем природу внутри и вокруг себя.

Разумеется, у культуры и цивилизации нет обратного хода. Как нельзя уничтожить атомные электростанции и комплексы черной металлургии, так нельзя отвернуться от родоначальника черного романа с титулом маркиза. Его проза – страшный вызов христианской цивилизации. Это одна из самых ранних и самых яростных попыток разрушить культуру, навязав всему человечеству садизм и жестокость как норму жизни.

Для нашей страны здесь никаких откровений нет. Жестокость и беспощадность у нас культивировались и насаждались на уровне государственной идеологии, не говоря уже об укладе жизни, далеком от европейских норм. Свобода застала нас врасплох в конце XX века, так же, как врасплох обрушилась она на французов к началу XIX столетия.

К счастью, десятитомное издание де Сада выходит с явным опозданием. Волну разнузданной чернухи мы уже пережили.

Ближе всех к маркизу де Саду – блестящий стилист и постмодернист Владимир Сорокин. Де садовский фекализм с полным букетом всех существующих извращений в его прозе, несомненно, присутствует. Однако де Сад в постмодернистском преломлении – это уже смешной де Сад. Ирония и самоирония выгодно отличают современных последователей маркиза от основоположника литературного садизма.

Честно говоря, я сомневаюсь, что после первого тома выйдут все остальные. Спрос на литературу такого рода явно идет на спад. Цивилизация выздоравливает. И слава Богу. Прощание с де Садом и так подзатянулось и для России, и для всего человечества. Единственный положительный эффект от его прихода – это его скорейший уход на пороге нового века. Пора прощаться с детсадовским комплексом вседозволенности.