Тамбовская правда. – 1980. – 9 июля (№ 157).

Владимир Руделев

ОБЕЛИСКИ

Разлилась река в поздней прибыли,
Два ровесника в гости прибыли.
Один берег крут, а другой – полог.
Один был уж тут, а другой не мог.
Долго шапку мял и курил один,
а другой глотал жуткий черный дым.
Этот стал вино пить, дрожа от слез,
а другой давно произнес свой тост.
Расскажи мне, деревня Занино,
синеглазая весь у реки,
как сражались из-под рязани
земляки мои, сверстники.
Золотые, пригожие парни,
не дожившие до утра.
С матерками, поди, гутарили.
Но исправно кричали «ура!»
По сто раз поднимались в атаку,
брали гитлеровцев на штык,
И тонули под вражьими танками,
подорвав под собой мосты.
Расскажи, как комбат отчаянный,
В решето изведенный врагом,
умирал на полу дощатом –
без медалей и без погон.
Эти знаки еще не носили
те, кто в сорок втором зарыт.
Но никто в нашей доброй России
не отвергнут и не забыт.
Все сыны ее сердцу близки,
слава каждого дорога.
Лишь бы пели сады в Рязани
песни, петые испокон.
да светилась деревня Занино
чистым взглядом синих окон.

Шумские бабы

Бабы шумные,
грубые горластые –
чавокальщицы шумские,
и все – Мордасовы.
С молоком на рынок
Носит шум их.
Кошели на спинах –
как парашюты.
Толстые, нескладные,
Все в телогрейках.
Как иуды, жадные:
блюдут копейку.
Ехали на лодках
весной по разливу –
ни одна молодка
молока не разлила.
Затечет барка –
гребцы заголосят;
утопнет баба,
а кошель не бросит.
Ничего, что толстые!
Ничего, что шумные!
Молока досыта
приносили шумские.
Молодицам шумским
кошель не поднять.
Пляшут в клубе шустрые –
коленки видать.

Сергей Бирюков

***
Ветка сирени
в погоду ненастную
не распустилась
сломалась,
угасла.
Ветка, не худшая
меж сестер,
сжалась, засохла –
попала в костер.
Ветка сирени
горела не хуже
ветки черемухи
или березы,
и выступали
прощальные слезы
на почерневшем от пламени
теле ветки сирени,
не сведшей с ума
девушку
новую бедную Лизу
и начинающую актрису.