Федор Лебедев. Ностальгия по карающему мечу

Послесловие. – 1995. – май (№ 8).

НОСТАЛЬГИЯ ПО КАРАЮЩЕМУ МЕЧУ

Некоторое время назад тамбовская художественная общественность стала свидетельницей рождения новой плеяды литературных критиков – целой, так сказать, критической школы, возрождающей и продолжающей достославные традиции… от А. Воронского до А. Жданова. Нужность такого направления во дни всеобщих возрождений вряд ли целесообразно доказывать. Интересней поскорее назвать имена героев, не убоявшихся прослыть невеждами и неучами во имя светлых надежд и «дальнейших видов России». Я назову только два самых выдающихся имени – Г. Попов и И. Овсянников.

Жалкие попытки оспорить доброкачественные выводы упомянутых деятелей со стороны их простодушной жертвы писателя и профессора Руделева, а также его защитников В. Степанова и Г. Платонова, прямо скажем, вызывают отвращение. Смешно и противно донкихотство упомянутого профессора, наивно полагающего существование каких-то логик, этик и вечной абстрактной правды. Нет таких сущностей и не может быть (по крайней мере в русле тамбовских литературных групп). И уж вовсе отвратительна ядовитая ирония новоявленного Эразма Роттердамского – Вадима Степанова. Хочешь что-то сказать – скажи открыто, без всяких там эзоповских выкрутасов: к чему эти иронии, к которым надо приучать находящиеся в длительных отпусках умы!

Нет! Мы не уподобимся ни донкихотству осмеянного профессора, ни злопыхательству В. Степанова. Мы попытаемся найти рациональные зерна в критической критике Г. Попова и И. Овсянникова. Итак, начнем понемногу! Серьезным открытием Г. Попова является, несомненно, «графоманская строка». Блестящий критик, правда, не дает определения своему конструкту и только перечисляет «графоманские строки» лжепоэта Руделева, иногда, впрочем, помечая их знаком «?» («Бежит испуганное лето, словно невеста от венца»?). И Овсянников развивает новаторскую идею собрата, относя к «графоманским строкам», в частности, «строчки, порой трудно понимаемые». Браво! Иван Игнатьевич! Браво! Тут вы, кажется самого Жданова превзошли. Ведь если так графоманию понимать, то ярчайшим графоманом будет А. Пушкин. Попробуйте разобрать его строчку «и дольней лозы прозябанье» (это из стихотворения «Пророк»), Вряд ли кто из нынешних литераторов-тамбовцев вполне адекватно ее переведет и осмыслит. А уж есенинскую строчку «Голова моя машет ушами, как крыльями птица» даже великий А. Воронский назвал «шизофренической» (великолепный синоним слову «графоманский»!).

Но что значит, однако, открытие без его, как теперь говорят, «внедрения» в практику! И вот И. Овсянников внедряет. Первый этап внедрения — это внушение автору, что ничего существенного он никогда не напишет («шедевры, как известно, появляются весьма и весьма редко»). То же самое приблизительно сказал А. Воронский, прочитав есенинского «Черного человека», и Н. Чернышевский – стихи И. С. Никитина! Традиция длительная и прекрасная — ничего не скажешь! Второй этап внедрения – это воспитание автора в духе терпимости к «критике» («Господину Руделеву, думается, стоило быть более терпимым к литературной критике»). А вот здесь я даже и сослаться ни на кого не могу. Ну сошлюсь на Жданова (пробовали бы пикнуть в свое время задетые им Ахматова и Зощенко!) – но ведь Жданова теперь и не помнит никто, к сожалению, разве только на выпускных экзаменах в университете цитируют этого деятеля. Так что приоритет Овсянникова в данном случае неоспорим.

Не могу не отметить все же некоторых недостатков в концепции Попова – Овсянникова, которые несколько умаляют их открытие. «Восприятие искусства, – пишет И. Овсянников, – дело сугубо индивидуальное и субъективное: у каждого свой вкус, свой образчик». Здесь я с И. Овсянниковым согласиться никак не могу, потому что субъективный подход противоречит объективному определению «графоманской строки». Что ж, тогда прав Степанов что ли, утверждающий, что для критических разборов нужно образование иметь, потому что невежественному человеку непонятное образованному абсолютно ясно? Нет! Дорогой Иван Игнатьевич! Чтобы отстоять вашу идею «непонятной строки» нужно абсолютизировать непонимание. Вам непонятно – значит и другим нечего из себя умников выкорючивать! Можно лишь такой «субъективизм» признать, который поддерживается властью и силой (иногда и строчку передернуть не грех и товарища остроумно выхлестать). Вот вы пишете о «прекрасно изваянной фигуре Матери-Родины с карающим мечом» (в Волгограде). Не может быть никаких иных чтений этого скульптурного образа, кроме вашего. Это факт! Но чтобы вам и всем утвердиться в этом, должно быть возрождение «карающего меча». Хватит разгильдяйства и попыток привести в порядок немецкие могилки на Тамбовщине! Хватит забот о профессорах, желающих подлечиться и улучшить жилищные условия! В революцию им помогали, выдавали пайки – а что толку! Как была гнилая интеллигенция, так и осталась! Да здравствуют шаражки Лаврентия Берии. Да здравствует возрожденная цензура. Долой свободу мнений. Долой газеты, которые печатают наших оппонентов! И т.д. И чтоб песенок из оперетт никто не пел!

Я думаю, что благодаря блестящим открытиям новых тамбовских критиков, уж никакая книжка стихов, изданная с помощью мэрии, графомания такая-сякая, тамбовскому читателю не страшна.

Федор ЛЕБЕДЕВ.