Константин Кедров. Американский поэт Ярослав Могутин

Новые известия. – 1998. – 6 августа.

Константин Кедров, «Новые известия»

АМЕРИКАНСКИЙ ПОЭТ ЯРОСЛАВ МОГУТИН

Из США пришла бандероль. В ней книга с дарственной надписью: «Константину Кедрову от автора-хулигана с заочной симпатией и надеждой на (не) очень разгромный отзыв.

Русский Рембо в изгнании
Ярослав Могутин».

Трогательно, что в слове «Рембо» проставлено ударение. Можно ведь прочесть и Рембо. На самом деле первый вариант ударения автору подходит намного больше.

Французский гений Артюр Рембо потреблял наркотики, был возлюбленным Бодлера и торговал рабами.

Ярослав Могутин рабами не торговал, возлюбленным Бодлера не был, но все остальное имеет место. Америка дала ему политическое убежище в июне 1996 года. Уголовное дело, заведенное на него в России, потрясает обилием обвинений, каждое из которых можно было бы предъявить Рембо и Бодлеру.

«Открытое и демонстративное пренебрежение нормами нравственности и морали, пропаганда порнографии, смакование нецензурной лексики, цитирование источников, в которых рассматриваются нарушения психики, связанные с половыми расстройствами, оскорбительные для читателей безосновательные обобщения и утверждения и т.д.».

Трудно придумать лучшую рекламу для стихов. Кстати, Могутин называет свои творения СТЕХИ, именно так, через «е».

Опуская нецензурную лексику, чтобы и самому не просить политического убежища в США, я все же процитирую некоторые строки:

И об Америке хочется сказать
несколько слов.
Как она выплывает из
разных снов
Опять и опять.
Ничего нельзя изменить
и не надо менять.
Америка может убить,
она должна убивать.

Избыточное многословие и банальность рифм все же не отменяет искренность и несомненную одаренность автора.

Он довольно типичный представитель поколения двадцатипятилетних, пришедших в литературу в момент разлома советской империи. Обильное употребление ненормативной лексики, охотное клиширование тоталитарных лозунгов от Гитлера до Сталина и обратно и, что естественно для молодости, напористый и открытый секс.

С тобой и в тебе так
невыносимо уютно.
Предоставь мне физиологическое
убежище.

Я умышленно не уточняю, с кем именно уютно Могутину и какого пола его партнер.

Стихи Могутина очень проигрывают именно потому, что он слишком часто уточняет и называет вещи своими именами. Поэзия не листок по учету кадров, где все графы положено заполнять. Он играет в примитивизм, будучи часто и впрямь слишком примитивным.

Коитус Царственный
Коитус!
Куда ж ты убегаешь,
глупый?!

Лет 10 назад такие строки могли показаться смелыми или что-то взорвать. Сегодня это раздражает разве что российскую Фемиду, которая издревле славилась своей тупостью и вечно лезет не в свое дело. Следователь, изучающий тексты Витухновской или Могутина, заслуживает снисхождения и сострадания. Что же касается читателя, то он давно уже никаких «стехов» и стихов не читает. Поэзия стала уделом избранных, читавших не только Анну Ахматову, но и Баркова. Поэтому вряд ли кого шокируют такие строки.

Кажусь ли я последней
сукой
Или воинственный еврей,
Сражаясь вяло с
жизни скукой.
Просунул хобот меж дверей

Великий американский поэт-битник Аллен Гинзберг сказал: «Могутин начал там, где закончили молодые Евтушенко и Вознесенский». Не думаю. Могутин начал задолго до Евтушенко и Вознесенского, в том смысле, что он вообще вне культуры. Это тот слой словесного перегноя, который существовал и существует всегда. Из него может что-то произрастать, талантливое, гениальное, но чаще всего весьма и весьма посредственное. Не знаю, как в США, но в России хвалить поэта за первозданность и одаренность смешно. «Таких, как мы, хоть ж…й ешь», – написал Игорь Иртеньев о своих собратьях по перу.

Могутин и сам удивляется, что с ним так носятся.

Странно, что меня кормят,
Странно, что мне платят,
Странно, как мною вертят
В этой чужой кровати.

И все же он намного симпатичнее союзписательских отличников из Литинститута или из дисциплинированной команды скучных бродскистов, которых в Союз писателей принимают целыми группами. А чего дробиться, когда все равно одного от другого не отличишь.

Я не уверен, что Могутин поэт. Его тексты в целом выглядят, как большой роман со множеством характеров, стран, героев. Скорее всего, он прозаик по преимуществу, хотя и прибегает к постуитменовскому стиху, который так любит Америка.

Сборник Могутина не случайно назван «Упражнения для языка». Это очень честное название. На самом деле это типично американская, хотя и русскоязычная литература. В Америке именно такие тексты принято считать поэзией. Перед нами русскоязычный американский поэт, родившийся в 1974 году в Кемерово, где бушуют ныне шахтерские забастовки.

И это тоже примета времени. Мир становится единым. Возможно, что в Америке сегодня родился англоязычный русский поэт. Только вряд ли ему придется просить политического убежища в России.

Под фото:
Американский Джон Рэмбо или кемеровский Артюр Рембо?