Константин Кедров. Умом Россию не принять

Новые известия. – 1998. – 10 июня (№ 106). – с. 7.

Константин Кедров, «Новые известия»

УМОМ РОССИЮ НЕ ПРИНЯТЬ

Книгу «…Есть европейская держава» Владимир Кантор написал все на ту же вечную тему «Россия и Европа», но если автор прав, то союз «и» давно пора заменить маленьким тире, вот так «Россия – Европа».

С Европой и без…

Бесконечный спор на тему, является ли Россия европейской страной, казалось бы, полностью завершился в 1917-м. Тогда Россия добровольно вступила на путь азиатчины, в худшем смысле этого слова, кровью вычеркнув себя из списка цивилизованных стран.

Однако прошло совсем немного времени, и на путь такого же политического варварства вышли Германия, Италия, Испания и даже покоренная Франция. Там установился фашизм. От тоталитарного вывиха Европа, увы, тоже не застрахована. Послевоенные годы показали, что окончательно свернуть на путь Батыя не удалось и в СССР. Россия Бориса Пастернака, конечно, не походила на Советский Союз Сталина, Хрущева и Брежнева. Здесь и кроется самый удивительный парадокс.

По образу и методам правления мы на протяжении почти всего XX века оставались восточной деспотией, однако полуподпольная внутренняя культура российской интеллигенции по-прежнему обладала таким запасом энергии, что даже в безысходные годы подарила миру четырех лауреатов Нобелевской премии по литературе. Да и эта цифра весьма занижена, поскольку невозможно увенчать нобелевским венцом всех достойных: Ахматову, Булгакова, Платонова, Цветаеву, не говоря уже о ныне здравствующих.

Каждый человек созрел для свободы

После августа 91-го мы так уверенно и быстро освоили азы парламентаризма, что не остается ни малейшего сомнения – Россия давным-давно созрела для свободы, благами которой пользуются все цивилизованные страны.

Произошло чудо. За 7 политических лет гигантская страна сумела преодолеть восьмисотлетнюю пропасть между азиатчиной правления и высочайшим культурным уровнем интеллигенции. Именно в эту бездну ухнули все реформы. Нынешние семь лет свободы — слишком минимальный срок, чтобы служить прямым или косвенным доказательством нашей политической цивилизованности. Слишком поучителен и ужасен пример Германии, которая после 15 лет наконец-то обретенной свободы вдруг бросилась в объятия Гитлера.

Золотая Орда XX века

Вопрос «является ли Россия европейской державой» отнюдь не академическая проблема. Положительный ответ означает, что, несмотря на неимоверные трудности, мы сохраним свою свободу и впервые после падения Киевско-Новгородской Руси вернемся в семью государств Европы. Ответ отрицательный означал бы, что Россия по-прежнему обречена в лучшем случае на маятниковый переходный период, который далеко выходит за пределы жизни нынешних поколений.

Вот почему книга известного философа Владимира Кантора сегодня в центре внимания и у политологов, и у культурологов, и у философов, и просто у граждан, еще не разучившихся читать умные книги.

Екатерина II в своем знаменитом «Наказе» выдала желаемое за действительное: «Россия есть европейская держава». Вскоре турецкий агент из донских казаков Емельян Пугачев напомнил просвещенной императрице о близости востока и юга. Разумеется, турецкие деньги не смогли бы взбунтовать всю страну, если бы не крепостное право, а вернее, бесправие, наследие татаро-монгольских методов управления, когда государь воюет со своим «верноподданным» населением, а помещик со «своими» крестьянами.

Также и немецкие деньги не привели бы Ленина к власти, если бы Керенский отдал крестьянам землю с правом наследования и продажи. Шаг, на который до сих пор не могут решиться Дума и Совет Федерации. Не могут, потому что значительная часть россиян все еще во власти батыевских стереотипов. Идеология Золотой Орды в том и заключалась, что никто из живущих на земле не является ее хозяином, кроме самого хана. Сегодня слово «хан» заменено расплывчатым термином «народ», т.е. чиновник в ранге председателя АО «Колхоз».

Триста лет золотоордынского ига и триста лет ига Романовых покоились все на тех же трех черепахах: православие – самодержавие – народность. Хан или царь – «хозяин земли русской», а все остальные – его рабы, батраки, наемники и вассалы. Большевики, а позднее коммунисты, ничего не смогли, да и не захотели изменить в этой формуле. Идеологическую жвачку три в одном «православие-самодержавие-народность» сегодняшние капеэрэфы лишь слегка отреставрировали: «Православие-партийность-соборность». Коммунизм здесь растворен в расплывчатом термине «евразийство».

Родоначальники этого учения вполне четко осознавали, откуда растут ноги, и поначалу евразийство именовалось просто панмонголизмом. Панмонголизм – хоть имя дико, но мне ласкает слух оно. Увы, это слова Владимира Соловьева. Блок приветствовал Октябрь именно как волну панмонголизма и не ошибся. Советская империя – это и был семидесятилетний нарост на трехсотлетием стволе татаро-монгольского ига.

Россия на задворках Европы

Сегодняшний порыв к Европе, переживаемый Россией, сопоставим и по методам, и по содержанию лишь с реформами Петра Великого. Такая же растерянность значительной части населения перед нахлынувшими возможностями, и такая же подавленность, переходящая в прямую агрессию, у людей, не способных вписаться в новое время. К сожалению, и методы власти мало изменились, да и не могли измениться при нынешней ситуации. Реформы можно проводить либо при поддержке и заинтересованности большой части населения, то есть цивилизованно, либо чисто силовыми административными средствами, как это делается сегодня.

Из этого вовсе не следует, что первая возможность полностью упущена. Гипотетически можно себе представить нормальное европейское налоговое и земельное законодательство, которое сделает большую часть населения собственниками, развяжет частную инициативу, создаст реформаторов в своем доме. Однако это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сегодня это скорее некая административная сказочка, чем-то напоминающая байки Горбачева о социалистическом выборе и коммунистической перспективе. Избиратели, уставшие от прогрессивных разговоров о светлом будущем, сплошь и рядом предпочитают темное, но зато вполне знакомое прошлое, голосуя за привычных скалозубов и держиморд. По крайней мере ясно, чего, кому, когда и куда нести. Как говорил Салтыков-Щедрин в указе «О правильном пирогов печении», всякий желающий испечь пирог да испечет оный с рыбой или с вязи- гою. Испекши да вырежет лучшую часть и принесет… Куда и сколько нести, избирателю виднее.

Гамлет или Смердяков

При всей своей вере в цивилизованное будущее России Владимир Кантор порой и сам становится жертвой наших самоуничижительных мифов. Вот, дескать, Гамлет, как горячо любил своего отца, называл его подобием Вселенной. А вот Иван и Дмитрий Карамазовы только и делают, что глумятся над сладострастным старикашкой Федором Карамазовым.

Сравнение здесь явно не корректное. К отцам относились по-разному еще в библейские времена. Известно, что Хам посмеялся над пьяным Ноем, а Сим и Иафет, наоборот, накрыли одеждой подвыпившего отца. Отец Гамлета «человек был в полном смысле слова». Федор Карамазов, конечно, другой типаж.

Русским Гамлетом многие считали Павла I, который, еще будучи опальным принцем, по всем правилам должен был отомстить братьям Орловым за убийство отца; но ни при каких обстоятельствах не мог это сделать.

Второй Гамлет, сын Павла I, Александр I, недолго колебался «быть или не быть». По словам Пушкина, он разрешил удушить своего отца, «но не до смерти».

Злодеяний такого рода хватает и в просвещенной Европе. Да ведь и идеи социализма с революционным красным террором, увы, унаследованы от многих французских революций с их санкюлотами, коммунарами и коммунами.

Зато в XX веке Россия по уровню зверств над собственным населением обогнала Европу и Азию. Здесь коммунистам принадлежит несомненная пальма первенства. Главная беда пришла не от мятущихся Карамазовых, а от не знающего сомнений Смердякова, прародителя Шарикова.

Горе без ума

Это покажется очень странным, но еще в XIX веке наши славянофилы объявили настоящую войну разуму. Было решено Кантов и Гегелей воспитать в собственном коллективе, урезав разум до минимума.

Поэтическая фраза Тютчева «Умом Россию не понять» стала лозунгом славянофильства. Сложился миф о загадочной непредсказуемости российской политики. Политика и погода в равной мере бывают непредсказуемы во всем мире.

За семь лет свободы Россия не только показала, но и доказала, что здесь действуют те же закономерности, что и в других странах Европы, вступивших на путь реформ или чуточку раньше или чуточку последовательнее, чем мы.

Более того, нам пока что удалось избежать многих крайностей и по-настоящему кровавых потрясений, которые сопровождали переход к рынку в странах третьего мира. Несмотря на августовский путч, мы все же ушли от своих Пиночетов. Нам удалось избежать гражданской войны никарагуанского образца. Мы не забуксовали в болоте тоталитарного недокапитализма на площади Тяньаньмынь.

Наконец, своим интеллектуальным вождем и неформальным лидером Россия почти единодушно выбрала умнейшего академика Андрея Сахарова, а не бесноватых прорицателей от сохи.

Так что прав оказался экспрессивный поэт, срифмовавший в свое время окончание на слово «мать» с призывом «умом Россию понимать».