Елена Кацюба. Тетя Ася полощет мозги

Новые известия. – 1998. – 11 июля (№ 127). – с. 5.

У телеэкрана с Еленой Кацюбой

ТЕТЯ АСЯ ПОЛОЩЕТ МОЗГИ

Сообщение о том, что готовится новый сериал «Тетя Ася идет на свидание», пришло как нельзя кстати. Почему бы не использовать мыльную тетеньку для отмывания грязных денег в ста сорока сериях? Тем более что параллельно можно запустить такой же многосерийный триллер «Коммет»: «Коммет, милочка, и микробов убивает…». Невинный с виду союз «и» говорит о том, что люди и вся остальная живность давно уничтожены. Остались микробы, но и на них найдется мыло «Сейфгард».

Здесь во мне проснулось патриотическое чувство. Всем известно, что наше мыло самое универсальное. Им можно и лицо, и одежду, и сковородку. И кино здесь не исключение. Сериал «Петербургские тайны» ни в какое сравнение не идет с американской Барбарской Сантой. У них в «мыльных операх» снимаются все, кто угодно, только не кинозвезды. А у нас – Гундарева, Караченцов, Авилов. Роман Крестовского давно кончился, и сериал решили раскрутить до логического абсурда. Всех неженатых поженить, всех незамужних и вдов выдать замуж, перевоспитать и наказать всех отрицательных, наградить всех положительных. В детстве мне тоже очень хотелось узнать, поженятся ли Буратино и Мальвина.

Нет, далеко нашему Санкту до ихней Сайты. Пока в Санкт-Петербурге обручатся, в Санта-Барбаре трижды разведутся. Наши сыщики XIX века вызывают жгучее сострадание. Ни одного выстрела в ходе следствия, ни одного разбитого тарантаса. А красноречие! Что там бубнит наш Ковров, никто и не слышит. А у них полицейский, преклонив колени в церкви, изъясняется, как наш Николай Островский: «Если бы мне была дана еще одна жизнь, я бы не прожил ее впустую…». Так и хочется продолжить: «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». А годы между тем летят, все «лучшие годы», и все за сериалом у телевизора.

Что мы ищем в сериалах? А ничего. Надо же чем-то заполнить так называемое свободное время. У нашего народа его всегда было не мерено. Ведь платят по-прежнему не за работу, а за рабочий день, то есть за обсуждение сериалов на рабочем месте. Ведь в них никто не работает, а живут все лучше нас. Похоже, что в Мексике и прочих странах третьего мира оплата тоже не по труду.

А вот в Америке, где время – деньги, «Санта-Барбара» отнюдь не пользуется такой популярностью, как у нас или, скажем, на Кипре. Там она шла на греческом языке. Я его не знаю, но ничего при этом не упустила. Текст здесь не главное, главное – интонация. Включил телевизор, и ты уже не один. Рядом кто-то с кем-то ругается, кто-то подслушивает, подглядывает, читает чужие письма, словом, как в родной коммуналке. Люди настолько привыкли к такому быту, что это кажется им не только нормальным, но и комфортным.

В последней «Санта-Барбаре» местный полицейский вдруг почувствовал себя заброшенным и покинутым. В депрессию впал. Дескать, никому я здесь не нужен. Да и то сказать, половина жителей этого захолустья или бывшие полицейские, или будущие окружные прокуроры. Потому в участок они заходят запросто, как мы в баню или магазин. Но спасать всех все равно приходится Крузу Кастильо.

Такого универсального защитника вылепили в нашем кино давным-давно. Участковый Анискин до сих пор держит в кулаке всю деревню и сам решает, кто прав, а кто виноват.

Полицейский в Америке почти наравне с Богом. Он – высший судья, воздающий всем по заслугам. Наши менты на такую высоту, конечно, не потянут. Зато у нас есть Штирлиц. Он, правда, не совсем наш, и смотрится только в эсэсовской форме, но эффект потрясающий. Именно после этого сериала советские люди перестали чуждаться свастики, и вот уже юные штирлиценята образуют первичные партячейки в подвалах, именуя их бункерами в память о бункере последнего Адольфа.

Тем не менее после «Семнадцати мгновений весны» у нас не было ни одного удачного сериала. Может бьпъ, потому, что сам принцип сериала зиждется на стабильности. Сегодня, как вчера, завтра, как сегодня. А в сегодняшней России пока снимается первая серия, вторая уже устарела. Именно такая печальная участь постигла «Кафе «Клубничку». Замыслили в романтическую эпоху кооперативных кафе, а к тому времени, как выпустили на экран, всех первопроходцев малого бизнеса перестреляли рэкетиры.

Зато всю неделю с успехом длится отечественный сериал — похороны последнего императора. У России своя специфика. Во всех странах детективный сюжет разворачивается вокруг проблемы «убьют – не убьют». У нас – похоронят или не похоронят. Оказывается, в России убить легче, чем похоронить. Один представитель фракции КПРФ, похожий на Фантомаса, договорился до того, что назвал похороны царской семьи кощунством. Убить отрекшегося царя без суда и следствия – не кощунство. Не кощунство добивать штыками девушек, не имевших никакого отношения к политике. Не кощунство расстрелять парализованного ребенка, растворить останки в кислоте, жечь на костре и дробить кувалдой косточки. А вот похоронить по-человечески, воздав должные почести, – кощунство.

Сериал развивался по законам дурного детектива. Политические деятели соревновались в полной непричастности к общечеловеческим ценностям. О своем неучастии в похоронах заявили Ельцин, Черномырдин, Лужков, Патриарх Московский и Всея Руси Алексий И, и казалось уже, что Россия снова вернулась на государственном уровне к большевистской морали 1918 года, если бы не звонок Дмитрия Лихачева.

Удивительно, как часто в России душа президента становится ареной борьбы добра и зла. И вот буквально на глазах у всей страны добро победило. Мы видели, как устало спускался по самолетному трапу президент, внявший голосу разума. Видели его лицо над гробами с останками зверски убитой императорской семьи. После восьмидесятилетнего варварства впервые легитимно избранный правитель страны воздавал должное своему последнему легитимному предшественнику.

Но у нас даже такие похороны превращаются в мыльную оперу. Отпевают, а кого – неизвестно. «Имена их ты, Господи, ведаешь», – возглашает священник и стыдливо опускает глаза. Действительно, такого стыда церковь не знала со времен отлучения от церкви графа Толстого. Ну, ладно, что в подлинность генетической экспертизы не верят коммунисты. Для них генетика всегда была продажной девкой империализма. А вот заявление церковных иерархов о том, что они «не верят в науку» и на этом основании не будут произносить имена погребаемых, граничит с кощунством. Да и что бы страшного случилось, если бы имена помянули. Это же не колдовской шаманский обряд, а церковное таинство. Молятся не о костях, а о душах. Все-таки прошлое цепко держит нас своими когтями. Та же лукавая византийски-коммунистическая двойственная мораль. Говорим одно, думаем другое, а делаем третье.

Нет, по-настоящему душа отдыхает совсем на других сериалах. Королевский стрелок Шарп ищет приключений под предводительством герцога Веллингтона. «Позвольте провести вас на бруствер, сэр». – «С вашей стороны это очень любезно, сэр». – «Капитан убит, сэр, пора превращаться в зверей». – «Для меня это такая честь, милорд». Что все игрушечные войны по сравнению с настоящим чеченским кровопролитием. Эту кровь никакой тете Асе уже не смыть.

Первую в мире «мыльную оперу» создала женщина, причем под страхом смерти. Длилась она почти три года, после полуночи. За это время сценаристка (она же режиссер и исполнительница всех ролей) родила троих детей, и была наконец помилована своим постоянным (и единственным) слушателем и зрителем. Каждая серия, как и сейчас, заканчивалась в самый напряженный момент, а каждая следующая начиналась словами: «Дошло до меня, о великий царь, что…».

Сегодняшние Шахерезады собирают миллионные аудитории по всему миру. У нас на каждом канале ежедневно минимум три сериала. Хотя они не обладают и сотой долей изобретательности и фантазии своей предшественницы из «1001 ночи».