Константин Кедров. Трагедия дома Романовых

Новые известия. – 1998. – 16 июля (№ 130). – с. 7.

Константин Кедров, «Новые Известия»

ТРАГЕДИЯ ДОМА РОМАНОВЫХ

Романовы были призваны к власти всеми сословиями страны для усмирения смуты. Однако, воцарившись на престоле, они не пожелали быть защитниками всех слоев населения, взяв на себя лишь функции всеобщего усмирения. От Михаила до Николая II на протяжении трехсот лет Романовы смотрели на все сословия, как на неразумных и непокорных слуг. Бояре,а позднее дворяне, унижались верховной властью не менее последовательно, чем посадские, стрельцы, купцы, мещане, не говоря уж о крепостных крестьянах. От Рюриковичей в лице Ивана Грозного Романовы унаследовали традицию поочередного натравливания низших слоев на высшие.

Грозный натравливал чернь на бояр. Николай II натравливал на интеллигенцию и студентов уличную голытьбу.

Уроки варварства не прошли даром. Джинн, выпушенный властью из бутылки в 1905-м, обернулся кровавым бунтом. А в октябре 1917-го голытьба, хорошо усвоившая навыки безнаказанного насилия, окончательно захватила власть в России.

Революция, сгубившая дом Романовых, началась с погромов. Царь совершенно искренне считал студентов и интеллигенцию врагами отечества. Не отказались Романовы от странной традиции призывать в Москву разъяренных казаков для подавления свободомыслия. Казаки, прибывшие в Москву с ополчением Минина, посадили на престол Михаила, и потому последний император с особой охотой стравливал конных казаков с безоружными студентами. Это была верность исторической традиции, доведенная до абсурда.

Романовы искренне хотели стране добра. Но им и в голову не приходило спросить у самой России, как она хотела бы жить. Солдафонское презрение к интеллигенции сыграло с ними злую шутку. Кто не слышит интеллигенции, тот глух и к народу. Народ изъясняется языком своих писателей и ученых. Романовы этого никогда не понимали и считали, что они лучше Льва Толстого знают сердце русского мужика. Это психологическое затмение дорого обошлось России. Презрение к любым проявлениям свободной мысли стало общественной нормой. В этом просвещенный царь был действительно полностью един со своими непросвещенными подданными.

Романовы были не хуже и не лучше страны, которой они управляли. Но тянулись они не к лучшему, а к худшему. Надо же было оттолкнуть от трона Льва Толстого, приблизить Распутина. Иногда власть не останавливалась даже перед геноцидом целых сословий. Так, Петр I фактически искоренил боярство, подвергнув оставшихся в живых публичным унижениям и надругательствам. Унижение высших слоев населения всегда вызывает радостное улюлюканье в слоях низших, но тем самым расшатываются главные устои общества.

Романовы, никогда не терявшие человеческого достоинства, нс ценили этого достоинства у своих подданных. Вольно или невольно они в равной степени унижали все слои и сословия своей империи.

«Что твои писатели. Ни на кого нельзя положиться», – говорит Николай I. Нельзя положиться на Пушкина, но можно положиться на доносчика Фаддея Булгарина. Его-то лично легко по-свойски посадить в «холодную» под арест. Ни о каком достоинстве речи здесь не идет. Слова Николая I «Закон – я немею перед законом» звучат, как пародия и насмешка. Куда откровенней была Екатерина II, сказавшая своему министру поэту Державину: «Что делать? Я самодержавна!»

Принято считать, что до отмены крепостного права страдали в основном только крестьяне. Но, во-первых, никакого крепостного права не было. Было не право, а бесправие всех сословий, в том числе и крестьян. Юридически дворяне перед двором Романовых были почти так же бесправны, как крестьяне перед помещиками. Правда, дворян нельзя было подвергать телесным наказаниям, но лишь до момента разжалования. Можно было высечь хоть графа, хоть князя, сломав предварительно шпагу над его головой. Любого студента без суда и следствия можно было выслать из столицы в 24 часа.

Как заметил Герцен, в России в отличие от Европы никакие победы ничего не приносили ни одному из граждан. Самый красноречивый пример – победа в войне с Наполеоном, когда солдат-победителей даже не освободили от крепостной зависимости и продолжали исправно сечь на конюшнях.

Начиная с Петра I Романовы заботились о просвещении. Открывали университеты и гимназии, реальные училища, но до конца своего правления они так и не поняли, что университет – это учебное заведение, не зависимое от государства. И в этом смысле при Романовых университетов в России не было.

А чего стоит закон о кухаркиных детях, ставящий варварские сословные перегородки на пути к знанию.

Романовы до конца дней так и не преодолели высокомерного отношения к писателям, ученым и другим представителям русской интеллигенции. Ссыльный Пушкин, ссыльный Лермонтов, ссыльный Тургенев, каторжник Достоевский – вот далеко не полный послужной список лучших умов России.

Прочтя «Героя нашего времени» Лермонтова, Николай I сказал: «Собаке собачья смерть».

Трудно понять, каким образом Николай II, считавший себя «хозяином земли русской», мог в самые ответственные исторические моменты, например в день того же Кровавого воскресенья, заниматься проявлением фотографий и выклеиванием их в семейный альбом. На самом деле это полностью соответствует трехсотлетней традиции. Романовы всегда свою личную, семейную жизнь считали важнее любых государственных проблем. Некоторое исключение – царствование Петра I и Екатерины II не меняет общую картину. Дом Романовых был прежде всего домом в прямом смысле этого слова. Россию они рассматривали как большое поместье, существующее для благополучия их семьи.

Царствование последнего Романова по методам правления мало чем отличается от царствования первого. Такая преемственность, последовательность и цельность в течение трёхсот лет вызывает уважение. И Михаил, и Николай II удивительно нежны и теплы к своим близким и абсолютно холодны и жестоки по отношению к подданным. Оба видят свою главную роль в усмирении России. Слова Николая II: «Боже, умири Россию» Эдвард Радзинский не случайно прочел как «усмири». По методам умирение было прежде всего усмирением.

Романовы всегда считали, что интеллигенция в России глупее народа. Это заблуждение дорого обошлось и им, и России. Выдумав формулу «православие – самодержавие – народность» они под «народностью» подразумевали лишь верноподданнические излияния.

ЕкатеринаII, назвавшая Радищева за правдивую книгу «бунтовщиком хуже Пугачева», очень точно проговорилась. Интеллигенции и литературы боялись больше, чем разбойников и самозванцев. Потому и проворонила Екатерина беду нагрянувшей Пугачевщины, что не с теми боролась. Так и Николай II в бесконечной конфронтации с интеллигенцией проглядел настоящую беду 1917 года.

Поразительно, но просвещенные государи XIX – XX веков никогда не гордились великой русской литературой, покорившей без единого выстрела всю Европу. Это несмотря на то, что воспитателем Александра II Освободителя был замечательный поэт Василий Жуковский.

Романовы с трудом сдерживали раздражение, когда говорили о литературе. Она явно не вписывалась в пресловутую формулу «православие – самодержавие – народность». Заботясь о чести и памяти своих предков, Романовы сочинили русскую историю, которой никогда не было, сотканную, как кружево из бесконечных пустот умолчания. Итог такой истории подвел Лев Толстой, сказавший всю правду о том, как церковь день и ночь поет славу сыноубийце Петру и мужеубийце Екатерине II. Этого ему не простили, лучшего человека России отлучили от церкви, как разбойника Стеньку Разина. И это творилось уже в просвещенном XX веке.

Удивительная раздвоенность сознания русских царей в полной мере унаследована многострадальным последним императором. От подданных требовалось полное растворение в имперских государственных интересах. Ничего не делалось для защиты личной и частной жизни от посягательств государства.

Будучи верховным главнокомандующим, развязавшим мировую войну, Николай с легким сердцем покидает действующую армию и спешит к семье. «Страну, как эскадрон, сдал», – сказал убежденный монархист, принимавший отречение последнего императора.

Поразительно, что после отречения Николай II действительно возвысился до императора. Наконец-то он стал заботиться о стране не по-романовски. Его завещание, обращенное к бывшим подданным с призывом все простить и никому ни за что не мстить, написано рукой настоящего императора, хотя и отрекшегося.

Расстрел семьи Романовых, не может быть оправдан и объяснен законами военного времени и гражданской войны. Николай II добровольно сошел с престола и был к тому времени простым гражданином, частным лицом. Отрекся от власти и великий князь. Они отреклись вполне добровольно и тем самым выполнили свой гражданский и человеческий долг перед несчастной страной.

Страна ответила им расстрелом. Может быть, похороны многострадальной царской семьи прервут бесконечную цепь насилия и поставят в этом деле точку, а лучше – крест.

Последний Романов предпочитал жить личной, семейной жизнью, как и первый царь Михаил, но волею провидения личная трагедия семьи Романовых стала трагедией всей России.