Алексей Шепелев. По очень тонкому льду

Город на Цне. – 2003. – 7 октября (№ 41). – с. 13.

ПО ОЧЕНЬ ТОНКОМУ ЛЬДУ

В новом романе сверхпопулярного Владимира Сорокина нужно говорить в патетических тонах — как о Событии… Но событие это литератур¬ное получилось каким-то блеклым, скользким, как лед (роман так и называется — «Лед»). Но это мнение критиков и прочих «высоколобых интеллектуалов», для которых творчество Сорокина давно стало попсой. А между тем он автор истинно народный и народность сию давно и успешно культивирует, особенно в разбираемом нами произведе¬нии. Говорят даже, что книжки его — своего рода детская литературка, школьники, мол, таскают их в ранцах и читают под партой на переменках…

Итак, что же мы видим в новейшем опусе, вышедшем в издательстве «Ad Marginem» тиражом аж тридцать тысяч экземпляров? Непростительно прилично! Детишки листают страницу за страницей и недоумевают: когда же, извините за выражение, «какашки будут кушать»? Не будут. Антураж как всегда реалистический, московский. Слегка криминальная среда, жесткая современная действительность — как будто смотришь русский сериал по ТВ. Стиль как всегда простой («объективированный») — будто читаешь современный детективчик в мягкой обложке. Однако происходят, как, например, и а «Сердцахчетырех», странные вещи… Все проясняется в финале: не¬кие люди не от мира сего ищут подобных себе, бьют их ледяным молотом в грудь, дабы разбудить их сердца, а потом они, соединившись, превращаются вообще в некие мистические лучи, которые суть не что иное, как сам Абсолют. Сюжет в русле Пелевина, Стругацких или Мамлеева. А смысл?

Аллегория простейшая, старая как мир: люди
— эгоистичные существа, более того — черствые, поглощенные своими проблемами и вожделениями, никто никого не любит, никто никому не нужен, сердца их мертвы. Но есть еще, оказывается, индивидуумы — «избранные» — те, кто может зажечь свое сердце Любовью и, конечно же, спасти мир человеков (однако, уничтожив его как источник дисгармонии Вселенной).

По части художественности Владимир Георгиевич действительно продолжает сдавать позиции. В этом романе очень выразительна, пожалуй, только история жизни самой главной «ледяной» бабушки, рассказанная ею самой: Украина, село, голод, война, эшелоны в Германию, концлагерь… Изумительно также противоречие, на котором строятся многие сцены: новообращенные разбуженные постоянно обнимают друг друга, тон повествования трогательный и вроде бы начинается явная эротика — ан нет! — сие есть объятия любви духовной, разговор двух сердец. И плачут все, и слезы льют ручьями, что твой Достоевский. Вот и г-н Сорокин прямо подтвердил свою приверженность русской гуманистической традиции — теперь его и правда хоть в школьную программу вводи! «Из чьего чрева выходит лед и иней небесный,
— кто рождает его?» — грозный библейский вопрос эпиграфа. Сердце человеческое, — ответствует писатель-гуманист. Разбейте лед, если он не слишком толстый…

Алексей ШЕПЕЛЕВ