Поэтическая горница. Новая Тамбовщина. – 2002. – 18 июня
Новая Тамбовщина. – 2002. – 18 июня (№ 24). – с. 9.
ПОЭТИЧЕСКАЯ ГОРНИЦА
Елена Часовских
* * *
Шепчущий «золото, золото» скрыт будет
в недрах, в корнях, в глубине
равнодушной землей,
принимающей без размышления
закономерность событий,
и переплавится
в топке веков
в чистое, властно влекущее,
жгуче клеймящее
золото.
Станут лучами светил,
силою взгляда царей,
причиной движения судеб
те, кто шептали «Добро».
* * *
Как резчик и художник в свой орнамент
вплетают форму, взяв живой цветок
и переняв игру его пропорций,
так вы хотите бога рисовать –
на плоскость перенесть его глубины
и весь объем – иллюзией штрихов
в заглавных буквах бесконечных свитков
скомпоновать
и втиснуть между строк.
Цветок, на камне выбитый – цветок,
который очарует вас, эстетов,
но бабочек ему не обмануть.
* * *
Игрок,
летящий за воланом вслед,
рождающийся силою удара,
живущий в рассекаемых лучах,
закатом остужаемого солнца,
в траве над муравьиными домами,
в минуте равновесия, пока
волан летит и вечер нескончаем.
* * *
У моего бога
нет денег даже на обувь.
У моего бога
нет денег на чудеса.
У моего бога
нет в запасе слов утешенья.
Он часто бывает болен,
но лечит себя сам.
Подозревая ересь,
ты жжешь меня напрасно.
Не трать бензин – ночью
еще пригодится свет.
У моего бога
есть я. У меня
есть бог мой.
У меня есть бог мой,
а у тебя нет.
Доминиканцы
Свет Твой, Боже, до боли ярок.
В самый мрак, в самый центр ада
Ты направил Своих овчарок
Привести к Тебе это стадо.
В подземелье из поднебесья.
Вопреки Твоему желанью,
Проклятущая сила бесья
Нас гоняет по мирозданью.
Но туда, где в святых и вечных
Душах ночь поселилась где-то,
Мчатся в обликах человечьих
Псы Господни во имя света.
Так уж выпало нашей касте:
Вас спасая, спасемся сами.
Как щенков, переносим в пасти
Человеков сквозь дождь и пламя.
И от сумерек до восхода
Отгоняем волков и бесов.
Что сказать – такова порода
Псов и ангельских сил небесных.
Наталия Конопкина
***
Не упрекай мои губы за то,
Что они не ласковы с тобой –
Они робки, мои губы.
И когда мое сердце рвется с криком:
– Я люблю тебя –
Они смыкаются все сильнее,
Чтобы сердце мое не вышло горлом.
Не упрекай мои глаза за то,
Что они не добры с тобой –
Они робки, мои глаза.
И когда моя душа рвется с криком:
– Ты так нужен мне –
Они закрываются все сильнее,
Чтобы душа моя не вышла взглядом.
Не упрекай мои руки за то,
Что они не нежны с тобой –
Они робки, мои руки.
И когда мое тело рвется с криком:
– Я хочу быть с тобой –
Они сжимаются все сильнее,
Чтобы тело мое не вышло кровью.
Не упрекай меня за мою робость.
Меня никто не научил быть смелой.
Будь терпелив.
И я раскроюсь тебе,
Как раскрывается прекрасный цветок.
Навстречу любящему его солнцу.
***
Не коси крестом.
Не крести серпом,
Что ты можешь сказать,
Что ты знаешь о том.
Как не стыть,
Не гореть,
А соломой тлеть,
Как разменивать век
золото на медь.
Не грози хлыстом.
Не хлещи перстом,
Я долги отдал
Да еще с лишком.
Ох, не верю,
Не жду.
А горюю беду.
Да на Страшный суд
босиком иду.
Не топи землей,
Не пыли водой.
Я Отцу да Христу
По судьбе – изгой.
Не овца.
Не козел.
А себе сторона,
Мне, что этот, что тот –
Один свет –
тюрьма.
Не стращай стыдом.
Не кори судом,
Я себя по душе
Изморил постом,
Я не свет,
Не тьма,
А на небе звезда.
Да вокруг меня
разлилась пустота.
Не руби числом,
Не тревожь листом,
Я стихи свои
Оправляю в стон,
Не святой.
Не дурак,
А по миру беглец.
Надо мной из туч
грозовой венец.
ПЯТИСТИШИЕ
Небо созерцает сверху
Трагикомедию нашей жизни.
Поэтому в прогнозе погоды
То ясно,
То дождь…
***
Я сижу в траве, я смотрю на реку –
Там перевернутый мир:
Ручные облака ластятся к моим ногам.
Деревья весело шелестят корнями
и землей,
обильно засевая семенем небо.
Птицы резвятся в прозрачных волнах.
Жизнь стоит на самом острие,
покачиваясь из стороны в сторону,
но совершенно не падает.
Всё в полете…
Мимо меня плещется
шумная и хмельная толпа,
пронося труп моего последнего врага.
Вокруг него все радостно барахтаются
в потоках эфира,
беспечно помахивая руками,
И только ему одному скучно и грустно
лежать лицом вниз.
Впрочем, у него тоже есть шанс взлететь,
Если он снимет с крыльев
неудобные носилки.