А. Неледин. Строгая война

Городская газета. – 1990. – май.

СТРОГАЯ ВОЙНА

Война, знаем мы, – дело мужчин. Страшно тяжелое дело, изнурительная, смертельная работа. Что же сказать о девушках, буквально со школьной скамьи уходивших на фронт, где они становились тоже солдатами – радистами, снайперами, минерами… Сержант Катя Адиянова была дальномерщицей. Необходимая на той войне специальность.

Сейчас Екатерина Васильевна, теперь Херсонская, работает вахтером жилищно-коммунального отдела завода «Тамбоваппарат». Восемь лет назад, после ухода на пенсию, пришла она на это место. А до того была детским поваром в областной туберкулезной больнице.

Знают ее хорошо и жильцы заводского общежития, не забывает и администрация предприятия — за добросовестное отношение к своим обязанностям не раз вручались Екатерине Васильевне почетные грамоты. А вот грамоты, полученные за отличную службу в годы войны, как-то не удалось сохранить. Но остались другие награды. Самая, пожалуй, дорогая – медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» В ознаменование 40-летия Победы вручен ей был орден Отечественной войны II степени. Есть и юбилейные медали.

О минувшем, о той далекой войне рассказывает Екатерина Васильевна Херсонская:

– Родилась я в декабре 1923 года в селе Бестужеве, это теперь в Пензенской области. Там же окончила четыре класса школы, а доучивалась в Рузаевке – такой есть крупный железнодорожный узел, от Бестужева двадцать километров.

До начала войны училась в Пензе, закончила торгово-кулинарную школу-двухлетку. Работала в ресторане. В ноябре 1942 года меня призвали в армию. После окончания краткосрочных курсов направили дальномерщицей в один из полков Юго-Западного фронта. В июне 1943 года перевели уже командиром отделения дальномерщиков в другой полк, оборонявший Саратовский завод крекинга нефти. Завод этот имел важное стратегическое значение, он снабжал горючим армию, и потому немецкие бомбардировщики атаковали нас день и ночь, а мы день и ночь отражали эти атаки. Самолеты немецкие натыкались часто на такой плотный заградительный огонь зениток, что сбрасывали бомбы где попало, и они рвались вблизи от наших позиций.

Обслуживали мы и артиллеристов – дальнобойщиков. Когда с вражеской стороны стреляли из орудий, мы на слух определяли расстояние до немцев и по рации, по телефону передавали эти данные нашим артиллеристам, и те открывали ответный огонь. Чтобы от грохота пушек не повредить барабанные перепонки, приходилось постоянно приоткрывать рот.

Были, конечно, и передышки. В эти моменты писали письма . домой, разговаривали, смеялись. Стирали, штопали нашим ребятам гимнастерки. Песни пели. Меня солдаты иногда спрашивали: как, мол, в такое время, когда кругом несчастье, можно веселой быть? А что поделаешь, если характер такой, да и молодые мы были, сила в нас была. Я, помню, и парней в шутку с ног сваливала. Но чтоб любовь крутить – ни-ни! Да и отец у меня строгий был: не дай бог, писал он, как некоторые… приедешь – на фронте так на фронте! Но как раз в Саратове я познакомилась с моим будущим мужем. Владимир Херсонский. Он был воентехник, отвечал за исправность оружия. Шел 42-й год. И лишь в 45-м нам разрешили пожениться. Владимир вообще был очень скромный, даже стеснительный. Всю войну мы были рядом. Дошли с нашим полком до Бреслау.

Путь этот был, конечно, не таким коротким. После разгрома фашистов под Сталинградом наша часть освобождала Западную Украину. В Ровно, помню, одной вражеской бомбой убило целый зенитный расчет, наши девочки там были…

Местные жители встречали нас как освободителей, угощали чем могли. У них сплошь сады – яблони, груши. Зажиточно люди жили. В Польше народ победнее, но отношение к нам тоже было хорошее. Да, помню как-то ночью напали на нашу часть бандеровцы, шуму наделали, стреляли, но, к счастью, никого не убили. Участвовали мы в боях на Висле, прошли всю Польшу. Потом была битва на Одере, освобождали немецкие города. Пал Берлин, но для нас война еще не кончилась. Впереди был Бреслау. Тогда Владимир и сказал мне: ну как же нам быть? Давай поженимся… Взяли Бреслау – и поженились.

В 1946 году был голод, именно тогда у нас родилась первая дочь Бреслава – муж так назвал. Он еще служил. Отец мой в ту пору уехал в Среднюю Азию – помните: «Ташкент – город хлебный»? Сразу после войны-то я в Рузаевке жила, в столовой работала, а как отец уехал, стала проситься к нему. Но муж мне письмо написал: делать тебе там нечего, поезжай к моей матери в Тамбов, куда я и приехала с трехмесячной Бреславой. Потом мы перебрались в Калининград, там служил муж. Он был в военном трибунале секретарем. Но его собственная честность помешала ему. Он сам рассказал своему начальству, что бабушка его, которая к тому времени уже умерла, была до революции помещицей. И хотя Владимир хорошо служил, воевал – служба его закончилась. Он вынужден был демобилизоваться. Но вообще могло получиться и хуже. Время было такое. Все боялись говорить открыто. Любое неосторожное слово могло все сломать. Так пострадал один из моих родственников, когда вслух сказал, что в деревне люди голодают. Сколько лет прошло с тех пор, а страх все еще сидит в нас! Сейчас, конечно, многое меняется к лучшему, но очень еще медленно.

Вторая наша дочь, Вера, родилась в 1951 году. Теперь у них свои дети. Живем в Тамбове. Муж мой, Владимир Алексеевич, – он работал юристом – ушел из жизни восемь лет назад. Так что теперь я с дочерьми и внуками. Дел, как говорится, хватает.

Записал
А. НЕЛЕДИН.
Фото военных лет.