Сергей Лёвин. «Хочется уровнем выше…»

Наш вестник. – 1999. – 15 февраля.

Сергей ЛЁВИН

«ХОЧЕТСЯ УРОВНЕМ ВЫШЕ…»

Имя молодого поэта Сергея Левина не надо представлять читателям, род публикаций его стихов в нашей газете вызвали интерес у молодежи города, у людей, чья профессия связана со словесностью. Поэт взрослеет, взрослеют и его стихи. Из них улетучиваются надуманность, бравада хлестким, зачастую грубовато-натуралистическим образом. Появляется пластичность фразы, образа. Зазвучали и философские нотки, то есть стремление познать мир, познавая, во-первых, себя, стремление заглянуть, проникнуть в тайны вечных категорий человеческого бытия.

Все это говорит о росте поэта, о наращивании художественной ткани стихотворения, его «мускулистости». Стихи становятся все более живыми, повышается «температура слова», то есть идет процесс рождения поэзии…

Надеемся, Сергей Левин порадует нас еще не раз добрыми стихами и, как принято говорить на Руси, кондовой прозой.

Виктор ГЕРАСИН,
писатель.

 

***
Сделай меня магом безнадежно-черным,
Опои прохладой шелковистых губ,
Размалюйся ваксой, как бесстыжий клоун,
Чтоб невнятно было, зверь ты или труп.

Утопи заботой, ласками и песней,
Укуси невинно, стань навек женой,
Научи заклятьям – будет интересней
Танцевать на мессах под собачий вой.

Рань и режь когтями, полосуй же кожу,
Впейся в белу шею острозубый ртом,
Выпей сколько хочешь крови, ну, а позже
Мы навстречу ночи медленно пойдем.

 

***
Я приду ночью, принесу звезды,
Осыплю тебя сияньем зеркал,
Распахну окно, разорву простынь –
Я ведь почти всемогущим стал.

Я приду ночью, поцелую в губы,
Проведу по щекам сухим языком,
Загудят в темноте полночные трубы,
И станет тогда вкус любви мне знаком.

Я приду ночью, разгоню тучи,
Пусть луна покрасуется в небе, как ты,
А затем совершу полет с горной кручи,
Чтоб на черных лугах собирать цветы.

 

ГЕОМЕТРИЧЕСКОЕ

Я стал ангелом. Расправлен
Позвоночник-тетива.
Мое имя было Авель,
Сократил до А.

Ты стал демоном. Лихая
Не дрожит в бою рука.
Твое имя было Каин,
Сократил до К.

Составляем каждый КА-тет,
Ин и Ян, добро и зло,
Друг на друга бочку катим,
Хоть завязаны узлом.

Держит страшные нас узы –
Не видать гипотенузы.

 

УРОВНИ

Линия солнца зеркального круга
Пляшет на утренней крыше.
Мякоть твоя восхищенно-упруга,
Но это уровнем выше.

Яркие тени нездешних прохожих
В Лондоне, Риме, Париже.
Сытые руки, довольные рожи –
И это уровнем выше.

Дверь в никуда или, может, ворота,
Думаю не о престиже.
Мне не на Землю с «людями» охота,
Хочется уровнем выше.

Тонкие руки, махровая кожа,
Бит, заражен и обижен.
Быстро нельзя, можно лишь осторожно,
Падаю уровнем ниже.

Старые тапки, побитые молью,
Топчут зловонную жижу.
Не защищу себя, не успокою –
Это мой уровень ниже.

 

***
Как это страшно – рано взрослеть
И понимать: время необратимо;
Знать, что уже не увидишь ты впредь
Личного детства живую картину.

Да, не вернуть тех волшебных минут,
Ты уже понял о жизни немного:
Или сражайся, или убьют.
Тернистой и злой оказалась дорога.

 

ЭТО ВЧЕРА

Это вчера уже было,
Это вчера не вернется,
Это вчера – время пира,
Харканья в полость колодца.

Это вчера – мякоть снега,
Это вчера – копоть солнца,
Это вчера – плод разбега
Ввысь камикадзе-японца.

Это вчера… Я остался
Там бы, но кончились рельсы,
Этим вчера замарался
В грязь пессимизма и спеси.

Этим вчера колокольня
Выла, звала на обедню,
Это вчера – не сегодня,
Этим СЕГОДНЯ я сбрендил,

Этим сегодня я вымер,
Этим вчера я был молод.
Вечность – бескрайняя гибель,
Время – карающий молот.

Время – угрюмая осень,
Осень – замерзшая птица,
Птица подсолнуха просит,
Просит поесть и напиться,

Просит водяры ужраться
Вусмерть, скорее забыться.
Запечатлел папарацци
Наши бездушные лица.

 

КРЕЩЕНИЕ

Яблоко – ветка фольклора,
Библия – сон космонавта.
Ягве придет очень скоро,
Может быть, даже и завтра.

Ступит на черную землю
Белой, святою ножищей.
На эсперанто свирелью
Нас позовет сотни тысяч

И заведет хороводы,
Чтобы крестить в океане
Прайды людей и под воду
Их уводить на закланье.

 

МАЛЫШ

Тело тщедушное, полное муки,
Мне повстречалось однажды в подъезде,
Прятало что-то в немытые руки,
Страшное было, как все эти дети.
Яблок сквозь пальцы темнел перезрелый,
Червем изъеденный, мятый боками.
Молча дитя этот яблок вертело,
Им не желая делиться с врагами.
Хитрый огонь в понимающих глазках,
Трио зубов, что остались на деснах.
– Хочешь, малыш, расскажу тебе сказку?
Сказку о том, как непросто быть взрослым?
Нет, обитатель подъездов и лестниц,
Фруктов палач и гроза иномарок,
Сцен непристойных случайный свидетель,
Драк и разборок видавший немало,
Знает о всем и, ни в чем не нуждаясь,
Мир пропускает сквозь призму понятий
Детских и легких, а подлость и жалость,
И сладострастные вопли проклятий,
И пересуды похожих соседей,
И сексуальные игры подростков
Слишком понятны взрослеющим детям.
То, что нам сложно, для них очень просто.
Яблоко – схема гниющего мира –
В пальцах зажато, испачкана кожа
Юного старой Земли властелина.
Он – господин, и ему все возможно.
Он созерцает, а я убегаю,
Трудно дыша, спотыкаясь немного,
Нехотя в недрах души сознавая,
Что повстречал настоящего Бога.

 

ВЕТРЫ

Солнце стекало медленно
Вялым желтком яичницы,
Свет разливался веером
Скудным до неприличности.

Рядом луна карабкалась,
Мокрая и голодная,
По неживой параболе,
Видимой телескопами.

Пели светил соцветия
О позабытой юности,
Небо лучилось клетями,
Почва трещала сухостью.

Люди молили вышнего,
Мертвые спали хлопотно,
Ветры сносили крыши нам
Звероподобным рокотом,

Мазали лица копотью,
Звали в дороги дальние
Через костры жестокие
К бешенству на свидание.

Шли мы большие, гордые,
Резали камнем тайнопись,
Утром теряли головы
И Люциферу кланялись.

 

ЛЮБИТЬ
Ольге

Я шел добровольно в любви мясорубку,
Мне нравилось, как тело рвали ножи,
О череп разбил телефонную трубку,
Когда, задыхаясь от страсти, спешил.

Услышать хоть отзвук знакомого тона,
Залил нервной кровью свой письменный стол,
Но мир вместо стерео сделался моно,
Когда я дар речи опять приобрел.

Я прыгал в окно, загребая руками
Воздушные массы в попытке взлететь,
И точки невидящих глаз провожали
Нелепейший выбор: ни жизнь и ни смерть.

Вздымал черный стяг безнадежных иллюзий,
Молчал, захлебнувшийся чувством весны,
Наотмашь рубил безразличия узел
И Бога молил об одном: «Не усни!»

Бежал напролом, разбивая барьеры,
Стократ опрокинут был навзничь – вставал! –
Чтоб всем доказать – я пока еще смелый,
Я сердцем могу переплавить металл.

Из каждой любви возвращался калекой,
Протертый в салат, пережженный в печи,
Смеялся, хоть было совсем не до смеха,
Ведь можно улыбками раны лечить.

Сейчас наливаюсь кипением силы –
Подняться с земли, устоять, победить.
Назло зачерствелым душою гориллам,
Восставший единожды, буду любить.

 

Я человек.
Мое начало
Причалило к печали рек,
И я изрек:
– Мне жизни мало!
Еще одну бы! –
Я изрек.