Марина Фадеева. Я покидаю этот берег в надежде найти новый

Город на Цне. – 1997. – 5 июня. – с. 7.

Я ПОКИДАЮ ЭТОТ БЕРЕГ В НАДЕЖДЕ НАЙТИ НОВЫЙ

Михаил Титов – тележурналист. Работает в Тамбовской государственной телерадиокомпании, в службе информации. Пришел туда, еще когда учился на филфаке пединститута, оттуда уходил в армию. Как он сам говорит, «94-й для меня – год знаменательный, успел жениться и уйти в армию».

Люблю писать о своих коллегах – работа такая, что им есть о чем вспомнить. Но сегодня мы разговариваем не только о работе, ведь Михаил – гость нашего клуба «Мужчина и женщина». Он пишет рассказы. Кроме газетных публикаций, в «Книжной лавке» Александра Акулинина вышли две его книжицы – «Из дневника сумасшедшего мальчика» и «Голубая рапсодия». Рассказы необычны. Пока о них еще не спорят, но я верю, что – пока. Потому что, прочитав, вы их наверняка запомните, пораженные их искренностью и откровенностью. И чаще всего они – о любви…

Марина ФАДЕЕВА, «ГнЦ»

– Миша, если я не ошибаюсь, мы познакомились с тобой, когда несколько лет назад ты принес в редакцию, в «Комсомольское знамя», свои стихи. Это были твои первые литературные опыты?

– Да нет, я рассказы еще в третьем пассе начал писать. Прочитал «Аэлиту» Алексея Толстого и… написал повесть – такое огромное произведение в двух школьных тетрадках. Называлось оно, кается, «Путь к звездам». Сюжет: наши хорошие космонавты оказываются на Марсе устраивают там социалистическую революцию – до этого-то Марс был капиталистической планетой. Избранные места я зачитывал своим товарищам по классу, они восторгались, но тем не менее намекали, что до больших писателей мне пока еще далеко. Стишок, помню, еще в то время записал, почему-то про работу: «Опять приходит день, и снова на работу, как неохота мне туда идти, опять подписывать бумаги и пересчитывать деньки…».

– Ты уже предвидел, что ждет тебя в будущем.

– Ну, мою работу бумажной и скучной е назовешь, она интересная. Многому меня научила, например доброжелательному отношению к людям. Каждый день – новые встречи, новые и разные характеры… Но все же не хочется замыкаться только на работе, хочется, чтобы еще что-то было в жизни.

– Тебе уже есть чем похвастаться – вон рассказы и маленькие повести публикуют.

– Мои первые рассказы напечатаны не были, да и слава богу. Я потом понял, как они далеки от совершенства. Первую свою книжицу, вышедшую в издательстве Акулинина, я не продавал, это был такой пробный тираж, я все раздал друзьям-знакомым. Может, поэтому и отклики были положительные, а если бы это прочел профессиональный критик, наверняка нашлась бы масса недочетов.

– Уж очень ты критично по отношению к себе настроен. А вообще не боишься публику, во всяком случае нашу, провинциальную, эпатировать! То у тебя сумасшедшие мальчики, то гомосексуалисты…

– Я меньше всего думаю о публике, когда пишу. Я не иду на поводу у конъюнктуры. Мне интересно самому посидеть, подумать, что-то написать, интересна психологическая сторона проблемы. Может быть, какой-то реальности, жизненности в моих вещах мало или совсем нет. Но пишу я от первого лица. Почему? Человека всегда тянет читать чужие письма, дневники, заглянуть в чужую жизнь – хоть это и неприлично, стыдно. Вот отсюда дневниковая форма подачи, это – как бы мое. Ну а если кому-то хочется увидеть в голубом ли, в сумасшедшем ли меня – да пожалуйста, я готов.

– У тебя есть такая фраза: «Я покидаю тот берег в надежде найти новый». В своей жизни ты часто ищешь новые берега?

– Я постоянно стремлюсь к ним. Постоянно какие-то поиски, метания. Я, например, совершенно сознательно шел в армию, хотя и слышал о ней много негативного. И первой же недели мне хватило, чтобы понять, что это за вещь такая. Нет, у нас не было дедовщины, издевательств и избиений, но было давление психологическое, тяжело воспринимался казарменный дух.

Что-то резко изменить в своей жизни – я не могу, в силу разных причин. Но наверное, дело-то тут не столько во внешних переменах. Перемены в душе – это куда сложней. У меня есть знакомые, которые выбрали путь духовного развития. Кто-то обратился к религии, к Богу. Я для себя такой возможности не исключаю, но чувствую, что это пока – не мое.

– У тебя есть очень лиричные рассказы. Насколько все это созвучно тому, что происходило в твоей жизни, в твоей душе?

– Было что-то похожее, но, может быть, в другой какой-то форме. Это – продолжение ответа на предыдущий вопрос: не обязательно что-то переживать в реальной жизни, можно пережить это & воображении.

– Женский мир – загадка для тебя?

– Я не назову себя знатоком женской души. Женщина хороша как слушательница, но говорить о каких-то проблемах мне интереснее, как правило, с мужчиной. Разница в мировоззрении, да и, кроме того, женщина в нашем мире сильнее привязана к дому, к семье, к быту. Мужчина от этих проблем больше отрешен, у него остается время, чтобы порассуждать на всякие философские, отвлеченные темы. Есть время, появляются мысли, ему хочется пообщаться.

К сожалению, наше общество маскулинизированно, и женщины так или иначе вытесняются из тех сфер, которые считаются как бы неженскими. Например, на телевидении женщинам отвели роль милых ведущих, вроде Юлии Меньшовой в «Я сама». Считается, что женщины не обладают аналитическим умом, но женское телевидение кажется мне более интересным в силу того, что оно более открыто, откровенно. И зачастую это выигрышнее, чем какая-то сухая аналитическая передача. Как тележурналист я знаю: если хочешь сделать какой-то проблемный материал, ищи женщину, которая может подать эту проблему, в силу своей эмоциональности она сможет затронуть зрителя.

– Как относишься к феминисткам?

– Смотря что вкладывать в это понятие. Почему-то так у нас называют женщин, которые ведут себя вызывающе, развязно, курят. Вот таких я не переношу. Если моя жена закурит – это будет для меня ударом. А вообще моим идеалом являются тихие, уравновешенные, знающие цену слову женщины – и себе знающие цену и место.

– Ты прямо домостроевец какой-то?

– Нет, все в разумных пределах. Женщина не должна быть серой мышкой.

– Ты сказал, что мир каш мужской, и женщина чаще вынуждена реализовывать себя не в профессии, а в семье. Тут, наверное, можно спорить, что более естественно для женщины и почему обстоятельства складываются не всегда так, как хотелось бы. Но я вот о чем хочу спросить, возвращаясь к твоим рассказам: для женщины более естественно реализовывать себя и в любви?

– У мужчин чувство любви как-то притупилось, у женщин ее запас больше. Мне кажется, что у мужчин само это понятие – любовь – трансформировалось в сексуальные взаимоотношения. Я часто слышу от мужчин – «любви не существует», «женщины по своей сути продажны» и так далее.

– Да и женщины говорят о мужчинах нечто подобное!

– Но все-таки мне кажется, каждая женщина надеется в душе на любовь.

– Но и мужчины тоже, несмотря на свой отрицательный опыт?

– Наверное. Но только если женщина в силу своей открытости будет говорить о любви, то мужчины, в большинстве прагматики, будут умалчивать о ней или даже опошлять ее своими словами. Кроме того, для мужчины главное – карьера, главное – определиться со своим социальным статусом. Существо более эгоистичное, он думает прежде всего о себе в этом обществе. Женщине, может быть, плевать на то, какое место она в этом обществе занимает, ей главное – какое место она занимает в семье, в сердце любимого человека. Но опять же не будем обобщать…

– Ты считаешь себя удачливым человеком! Какое, как тебе кажется, самое большое твое личное достижение?

– Я очень тяжело переживаю неудачи, но стараюсь жить по, может быть, достаточно банальному, но, тем не менее, действенному принципу: есть люди, которым гораздо хуже, чем тебе сейчас… Вообще в моей жизни не было особых проблем и потрясений, если, конечно, не считать смерти матери. А так – жизнь, как поет Укупник, тельняшка черно-белая.

Недавно вот подумал: двадцать пять лет, это уже рубеж какой-то, пора подводить итоги. И самое большое достижение – это моя дочь, Сашка.

– Тебе двадцать пять. А каким ты видишь себя еще через двадцать пять?

– Страшновато заглядывать в будущее. Боюсь, что не смогу реализоваться. Надеюсь, что с возрастом придет понимание: а то ли я делаю? А то проживешь всю жизнь и поймешь, что грош цена твоим литературным изыскам.

– Какие комплименты тебе приятны?

– Я к комплиментам отношусь настороженно. Слышать-то их, конечно, приятно, но, тем не менее, мне кажется, что полезнее выслушать какие-то критические замечания, чем похвалу, за которой ничего нет. К тому же комплимент, допустим, в том, что касается работы, хорош от человека, который сам что-то понимает, от профессионала, а если на бытовом уровне: нравится-не нравится, – то стоит немногого.

– Как ты сопротивляешься плохому настроению! Есть у тебя какая-то любимая книжка, которая «лечит»?

– Когда плохое настроение, я слушаю музыку. А книги это плохое настроение часто усугубляют. Я обычно включаю «Времена года» Вивальди. Эта музыка настолько печальна, что моя печаль мне начинает казаться пустяком. Клин клином вышибают.

Если же говорить о литературе – в последнее время на беллетристику не тянет. Стал читать мемуары, жизнь настоящая, реальная, оказывается, гораздо интереснее, чем любой роман…

– …Тогда желаю тебе именно такой жизни.

Фото О. Осипова.