Александр Федулов. Мысли вразнобой

Новости. – 2003. – № 21.

12 мая – 70 лет исполнилось поэту Андрею Вознесенскому

МЫСЛИ ВРАЗНОБОЙ

Александр ФЕДУЛОВ, поэт:

– Воз не сенский. Воз московский. Номинально. Это мы так думаем. Спорили семь городов… А он и ПОвский, и гудзонский, и… и…

Юбилеи внезапны и бескомпромиссны, как избег кредиторов. Свое возьмут, как ни уклоняйся.

Андрею Андреевичу Вознесенскому – 70. А сколько лет поэзии Андрея Вознесенского? Имеет ли поэзия свой возраст? Не архивный, а живой, сопоставимый с возрастом человека?

Истинная поэзия – по гамбургскому счету – живет вечно. У кого счет гамбургерский, у того и время иное, и ценности другие.

Даже произрастая и проживая в одной языковой среде, часто ли мы понимаем друг друга? Объем словаря, слава Богу, таков, что можно и разминуться. Поэт примиряет Язык с его носителем. Удачным словом, сочетанием звуков или их неординарной графической подачей поэт приводит в движение механизм, который я бы назвал безусловным рефлексом к жизни, к творчеству. Зато поэтов и любят, и гонят, «И Музу, точно Зою, ведут на эшафот» (с греч. Зоя – жизнь).

Воз нес энский. Т.е. энский воз, неизвестный, неопределенный. Однако определился и стал известным рано. Архитектурный институт, занятия рисунком и живописью – «Я не представляю современного мышления и характера без знания основ математики и сопромата». Но раньше, раньше было знакомство с Борисом Пастернаком. И все-таки воз этот оказался поэзией. Так Землю несут Атланты. Или мужики-богатыри, упиваясь силушкой…

Вознесенский из тех мастеров, о которых сам он когда-то писал:

Художник первородный –
Всегда трибун.
В нем дух переворота
И вечно бунт.

Это программа. Поэт следует ей и по сей день, уже вставив свое имя в историю мировой культуры, там, где Маяковский и Хлебников, Данте и Микеланджело, Пушкин, Пикассо, Шагал…

Он ищет и пробует. И – главное – находит. «Я вижу основное качество Вознесенского – раскованность», – написал как-то Валентин Катаев. Речь о раскованности творческой, разумеется. Поэта не теснят формы. Он их изменяет, ломает, надстраивает, добиваясь гармонии целого. Хотя бы это была гармония терновых колючек. Преимущественно терновых колючек. Не продерешься, не оставив куска кожи. Не говоря о сердце, о душе, которая обязана-таки трудиться.

Не случайна тяга Вознесенского к визуальной поэзии. Свои визуалы он назвал изопы (опыты изобразительной поэзии). И очень точно уловил сходство и разницу между визуалом и обычным стихом. Сходство одно – «непонятно!», «хохма!» Другое – и там и там интерпретация, понимание текста индивидуальное. Различие в том, что добавляется визуальный ряд, который дешифруется еще более свободным образом, чем текст, записанный обычным способом. Он говорит об этом почти в книге «Тень звука» 1970 года, напоминая о родстве поэзии с живописью, об их соединении в единое целое в рукописных книгах.

В его душе живет ребенок и игрок, а ино бог, а ино бос пророк. Он член многих академий, в том числе Академии Зауми. А еще он ДООС-Стрекозавр (ДООС – добровольное общество охраны стрекоз; так он именуется в «журнале ПОэтов» – ред. Константин Кедров).

Я старательно избегаю слова авангард. Поэт есть поэт. А формальные предпочтения это что-то узко цеховое, даже если в подоплеке – «я хочу быть понят моей страной». Ведь в конце концов все равно:

я не буду понят –
что ж?!
По родной стороне
пройду стороной,
как проходит
косой дождь.
В. МАЯКОВСКИЙ.

Поэт – явление не только языковое, а действительно атмосферное, вернее, ноосферное. И пролиться может где угодно. Но важно еще и как. Я думаю, в дождливую пору Вознесенский пролился бы параллельно земле. На то он и поэт, дай бог ему здоровья.

Андрею Вознесенскому.