В. Руделев. О матери сырой земле, русском мате и матером волке

Комсомольское знамя. – 1991. – 23 августа (№ 99-100). – с. 6-7.

О МАТЕРИ СЫРОЙ ЗЕМЛЕ, РУССКОМ МАТЕ И МАТЕРОМ ВОЛКЕ

Слово «мать» теперь многим кажется грубым, даже неприличным. Упоминая свою родительницу, иной великовозрастный человек говорит: «моя мама», «мы с мамой» и уж совсем странно – «отец с мамон». Такие обороты, прямо скажем, слишком манерны, русский язык сюсюканья не любит. Нужно говорить: «моя мать», «мы-с матерью», «отец с матерью». Только обращаясь к отцу-матери, следует говорить: «мама», «папа», и тут уж «мать», «отец» оказываются не слишком уместными формами. Таков наш этикет!

Но не об этикете пойдет речь дальше, хотя и о нем – тоже. Поговорим об истории слова «мать». Она очень древняя и начинается у самых истоков индоевропейских языков, а может и вообще у истоков человеческой речи. И в древнеиндийском, и в древнегреческом, и в армянском языках – всюду есть слово со значением «мать», «женщина», в котором обнаруживается древний корень – МАА – (с долгим А) и формальный элемент – ТЕЕР – (тоже с долгим гласным). Корневое слово «маа» исследователи спешат связать с детским лепетом, забывая, что дети лепечут лишь то, что слышат от взрослых. В действительности слово «маа» означало «большой», «высокий», «взрослый» и было нормальным, совсем не междометным названием чего-то или кого-то. С тем же формантом «теер» слово «маа» встречается в слове «материк», которое означает «большая земля» – в отличие от «острова», «малой части суши». В Архангельском крае «маткой» зовут Новую Землю. Пролив, разделяющий два главных острова Новой Земли, именуется «Маточкиным Шаром» (на языке древних обитателей северных земель угро-финнов «шар» означает «прилив», «ручей», «поток»).

Итак, «матерью» наши предки называли не только родительницу, взрослую женщину, но еще и землю – отсюда выражение «Мать сыра земля». «Матерью» называли гору и лес (ср. «Не шуми, мати зеленая дубравушка») и вообще все, что каким-то образом выдается над иным (ср. «Киев – матерь городам русским»), даже вовсе уж бытовое: «матица» – потолочный брус, которым крепятся остальные доски верхнего настила (ср. еще .«матка» – е пчелином рое). И т.д.

Если словом «маа» с оформителем «теер» называли кого-либо большого, взрослого, то, конечно, с давних пор был и глагол «матереть», т.е. «становиться взрослым». Вспомните былину о Вольге и Микуле – о том, как Вольга Святославвович стал «растеть», «матереть». И, конечно, когда Вольга вырос, про него можно было сказать, что он «матерый». Но про человека так все же не говорили, а говорили так про волка («матерый волк» – т.е. взрослый, большой).

Вот мы и связали казалось бы несвязуемое: слово «мать» и слова «материк», «матерый». Такие сближения в словарях не делаются, хотя еще в 1898 году нечто подобное пытался’ сделать Н. Горячев (он усмотрел связь в слове «материк» и выражении «мать сыра земля»). Между тем, от слова «мать» тянется еще одна ниточка имен. Этикет наших славянских предков запрещал употребление при детях названий половых органов. Этим самым сохранялась тайна деторождения до определенного («матерого») возраста. Кстати говоря, взрослые («матерые») тоже стыдились употреблять слова «матерого» («матерного») языка: «мат», «матерщина», были свидетельством некоторых этических аномалий, хотя, видимо, были случаи, когда такие аномалии становились правилами (например, свадьба, на которой позволялось «ерничать»: женщины, например, привязывали к юбкам фаллические символы, мужчины набивали груди и т.д.).

Как же случилось, что целомудренный русский народ, с таким строгим табуированием названий гениталий, стал народом-матерщинником, а так называемый «русский мат» превратили в отличительный признак «деградирующего» населения России?

Ну, во-первых, «русский мат» – отличительный признак лишь некоторых Русских территорий, а не всех их. На Смоленщине, например, как и во всей соседней Белоруссии, мата нет. Если вы встретите «матерящегося» смолянина, то скорее всего он усвоил «матерные» слова у кого-либо и поэтому «матерится» неквалифицированно – с грубыми, так сказать, ошибками! Путешествуя по разным областям России, я часто оказывался в деревнях и селах, где к «матерщине» относились строго. Зато в других градах и весях «матерились» даже дети – не хуже нынешних наших подростков, дышащих по лавочкам где-нибудь возле памятника Зое Космодемьянской.

А что же во-вторых? А вот что. Мат – это общий упадок культуры, нравственности, духовности. Это то же самое, что нарушение заповедей «Не убий!», «Не прелюбодействуй!», «Не лжесвидетельствуй!» и т.д. Мат – язык тюрьмы, язык пьяных воровских компаний, основной словарный фонд падших людей. К сожалению, он стал национальным бедствием: матерятся военные, учителя, инженеры, кандидаты наук, писатели. Некое слово, замененное у Маяковского отточием («Где б… с хулиганом и сифилис»), стало самым распространенным междометием. Иные и не употребляют его, кажется, зато говорят в аналогичных случаях «Блин!», и это все равно отвратительно. Мат – горе, проклятие, сопутствующее умственной деградации и духовной нищете.

Некоторые считают, что мат пришел к нам на Русь вместе с татаро-монгольским игом. Вряд ли это так. Все «матерные» выражения далеки от тюркских корней. Их можно было бы считать русскими, но здесь обнаруживаются некоторые фонетические странности.

Начнем с самого крепкого «матерного» междометия, в котором поминается некое грязное действие, произведенное над «нашей матерью». Так вот, не русский это глагол со значением, которое в последнее время некоторыми писательницами (!) передается словом «трахнуть». Русский бы глагол с аналогичным значением начинался с буквы «е», а не «е» (ср. «осень», и не «есень», «озеро», а не «озеро» и т.д.). И все же в русском языке есть что-то близкое, похожее, родственное. Значит, так выражались люди из родственного русскому народа, те, которое свое родство «матом» подчеркивали: «Взял («поял») твою мать» – значит «я твой родственник, на свои родные места пришел – воротился!»

Таковыми «возвращенцами», по-видимому, были половцы, в VI веке пришедшие с востока, а туда они были оттеснены гуннами в IV-V веке. Интересно, что столкновения русских с половцами были в основном на территории Праводнепровья, т.е. на Белой («Русской») земле. Восточнорусские («черные», «леводнепрянские») князья, например, Олег Гориславич от походов на половцев уклонялись зато охотно женились на половчанках. Половцы были и врагами русской земли, и ее законными наследниками. В битве на Калке в 1223 году они вместе с русскими разделили горечь поражения от татаро-монголов. Позже, в 1237 году, под натиском батыевых полчищ они ушли в Венгрию, где до сих пор существует «половецкий» район. Вообще-то половцев не считают индоевропейским народом и относят обычно к тюркам. Тюркские корни (какие-то несусветные!) ищут в половецких личных именах «Атрак», «Сырчан», «Кончак» и т.д., а они созвучны русским словам «отрок», «сердце», «конец». И уж вовсе русское имя было у светловолосой и синеглазой Свободы Кончаковны, снохи героя «Слова о полку Игореве».

Я вовсе не хочу сказать, что половцы не знали кого-нибудь тюркского наречия. Видимо, знали, поэтому и звали их русские люди «толко*нами, т.е. «переводчиками». Чингизхан же, не знавший никакого иного языка, кроме монгольского, считал половцев своими низкими слугами, псами, нарушившими клятву верности и потому достойными уничтожения. При объяснении с русскими князьями накануне Калкинского сражения он пытался оградить русских от половцев. А тем зачем-то понадобилось погибнуть вместе со своими сородичами-врагами.

Итак, я думаю, что «русский мат» пришел на русскую землю вместе с возвращением на нее половцев. Последние же были родственны русскому народу по исконному языку. Коннотация родства с русскими людьми («Поял твою мать») была у половцев грубой, неприличной, оскорбляющей достоинство. Половцы почти всегда заявляли претензии на земли, где они якобы жили в давние времена. Именно поэтому все «матерные» выражения и все имена гениталий, произносимые ими, были строго табуированы. А так-то ничего особого в этих именах не было. Скажите, пожалуйста, вызывает ли у вас брезгливое чувство слово «кий» – в значении «палка» или «молот» (сюда же и биллиардный кий», хотя его появление у нас в языке не обошлось без французского влияния)? Не вызывает. Ну, и хорошо, что не вызывает. А вот матерное» слово с фаллическим значением, родственное слову «кий», уже находится под запретом и – очень строгим!

Я бы хотел в конце статьи сказать немного о смягчающих выражениях («эвфемизмах») типа «Иди на хутор бабочек ловить» или «Ё моё!», «Ёлки-палки!», «Японский бог!», которыми заменяют матерщину в своей речи любители крепких междометий. Эти выражения проникли даже в художественную речь. Что ж, тем хуже для художественной речи!

В. РУДЕЛЕВ.