В. Руделев. «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет»

Послесловие. – 1993. – май (№ 8).

«ВСЯКОЕ ЦАРСТВО, РАЗДЕЛИВШЕЕСЯ САМО В СЕБЕ, ОПУСТЕЕТ»

События не зависят от человека, они происходят помимо его воли, принося страдания или радость, подчиняясь Логике, не доступной человеческому разуму – по крайней мере в тот момент, когда они происходят.

Это не значит, что человек безропотно подчинен событию и не имеет права выбора. Выбор — это и есть смысл человеческой жизни, которая бессмысленна лишь у той части человечества, которая превращает себя в безропотную и послушную массу, способную лишь «унавозить» Бытие, т.е. быть отрицательным примером Выбора.

Я бы не хотел назвать «Выбором» сознательное приобщение человека ко Злу. Видимо, существует человеческий тип со смещенными понятиями Добра и Зла. Про такого не скажешь: «Не ведает, что творит». Он – все ведает, но он намертво прикован ко Злу, он и есть тот, кого Достоевский называл «бесом», и у беса своя логика лжи, убийства, предательства, логика служения сатане лукавому. Зло банально, однообразно, стандартно. Злое со злым сливается, как сливаются капли ртути. Зло всегда объединено, оно массово, оно преобладает, хотя для него и существуют благоприятные и неблагоприятные моменты в жизни Космоса. Зло бездарно и разрушительно: кем бы ни был бес, он всегда вторичен, глуп, бессмыслен, неказист. Он, шельма, отмечен печатью презрения Божьего. Зло не знает и не любит логики, рассуждения, творчества, оно любит стандарт, серую срединность, зло зубрит и заставляет зубрить, зло не знает ничего, кроме самых примитивных постулатов, оно не понимает языка Поэзии, не принимает блестящих открытий, оно упорно держится за примитивные каноны, сажающие человека на цепь. Зло любит приносить в жертву человека и народ. Придя к власти, бесы создают доктрину войны, смыслом которой оказываются жертвоприношения и возмездие в случае поражения, а поражение бесовства непредотвратимо, потому что бесовская власть – это тупик истории, превращение истории в биологию – без смысла жизни, без красоты и духовных взлетов.

Зло понимает свою обреченность (что значат, в конце концов, 70 лет в сравнении с вечной Вечностью!), и свой ответ на Страшном Суде оно может только отсрочить, отняв у народа лекарства и больницы, продукты питания, воздух и чистую воду. Зло само себя обманывает, отрицая Бога, Страшный Суд, идею жизни после смерти. Атеизм – детище Зла, самое мерзкое его изобретение: лучше превратиться в ничто после смерти, зато пожить в свое удовольствие, чем остаться живым, зато ответить за злое! Самое страшное в Зле – ненависть к Добру, боязнь доброго дела и доброго человека, боязнь открытия, таланта, творческого взлета, Веры, Любви, Верности, простого человеческого счастья. Зло отвечает не только за само себя, оно отвечает за умножение Зла, за то, что Зло возникло там, где ему быть не положено, за разрушенное царство Добра.

В отличие от Зла, Добро уникально, единично, разобщено в Пространстве. Оно соединено только во Времени где Николай Мирликийский и Серафим Саровский соседствуют и ведут высокую беседу. Добро неустойчиво, оно кричит «Осанна!» и вслед за этим «Распни его!» Почему так? Почему неустойчиво Добро и добрый человек склоняется к Злу? Вот здесь-то и уместно сказать: «Не ведают, что творят». Человек, умеющий отличать Добро от Зла, не всегда использует данное ему благо Выбора. Он разделяет свою жизнь на черную и белую, отделяя белую на будущее, а в настоящем довольствуясь черным. Он ссылается на молодость, неопытность, на заботу о близких, которым его праведный Выбор может повредить. Он успокаивает себя словами: «Все так!», он оправдывается перед самим собою и делает отсрочку доброму делу, на которое потом у него не оказывается либо времени, либо сил, либо условий. Человек, способный сделать Выбор, должен помнить, что приносящий жертву приносится в жертву сам, убивающий – убивается, лгущий – становится предметом лжи, предается. Итак, лучше быть принесенным в жертву, чем ее приносить, лучше быть убиенным, чем убийцей, лучше быть обманутым, чем обмануть самому.

Справедливости ради скажу, что сейчас меньше всего я наблюдаю примеров хорошего Выбора. Когда бес, уличенный в преступлении, объявляет программу Зла, когда он демонстрирует парахойю вместо логики, это -одно, это признак Времени, которое принимает облик Зла, Но я вижу ученых людей, которые слушают параноика-беса и в них не возникает ни капли протеста, ни капли страха или ответственности. Что значит наука, искусство, политика, власть, государственность, если все это безропотно подчиняется Злу? У человека моей страны есть хороший опыт жизни, ведь и в 1917 году у людей был Выбор и в 1937 году. Будучи пятилетним ребенком, я видел, как под конвоем уводили моего отца, определенного в жертву богу Зла, неужели и моя дочь-малютка увидит своего отца, уводимо-то теми, кто сегодня еще льстит, говорит об охоте на «ведьм», а завтра сам станет «охотником» или «волшебным стрелком». Проклятие тем, кто сеет смуту, призывает к бунту («гражданскому неповиновению»), кто думает не о судьбе своей страны, а только о своей персоне, о своей власти.

Я говорил, что событие не зависит от человека. Но событие ниже человека, оно значит меньше, чем человеческий Выбор. Только он, человеческий Выбор, образует смысл жизни. События, как правило, оцениваются Временем низко. Ну кто сейчас скажет доброе слово о татаро-монгольском иге, о революции 1917 года, о ГКЧП – только индивиды с бесовской организацией психики, бездарные, лгуны, убийцы и предатели! Но вот Пушкина или Серафима Саровского унизить никому не удастся. Разве любимый народом Александр Сергеевич пострадает от лжи нынешних бездарных пушкинистов, возводящих в Идеал Наталью Гончарову и чуть ли ни Дантеса! Разве унизится Феодосий Печерский, Иоанн Кронштадтский или Ксения Петербургская! А ведь легко было поддаться Пушкину под существовавший тогда «социалистический реализм» – по крайней мере жив бы остался. А может, и нет: судьба Поэта необратима, говоря словами того же Пушкина, – «гений и злодейство – две вещи несовместные».

Событие – необходимость, Выбор – случайность. Но именно случайность дает цвет Эпохе, Космосу, Бытию. Необходимость ахроматична, она или черна или бела. Выбор – многоцветен, романтичен. Выбор прекрасен, даже если он трагичен. В конце концов трагична вся жизнь человека, и нечего бояться трагедии: она все равно человека настигнет, только унизив его, погубив как раба, как ничтожество, и перенеся проклятие на его детей и внуков. Вспомните, как сознательно шли на зло иудеи, предавая Христа: «Кровь его на нас и на детях наших!» (Матфей, 27, 25). Кровь тех, кого безжалостно готовятся истребить нынешние бесы в ближайшем будущем, будет не только на них, но и на их детях. Страна разделится сама в себе и опустеет, она станет причиной жесткой бойни во всем мире.

Хочется сказать: «Опомнитесь! Покайтесь! Уймитесь! Займитесь делом полезным!» Но я слушаю скудоумную речь беса, освобожденного из «Матросской Тишины», его бессмысленную ложь о дружбе с неким гением, его опасные рассуждения и думаю о том, что мой призыв бесполезен. 70 лет звучали такие призывы, и если преступника сейчас встречают аплодисментами и сажают в президиум, значит мир болен, серьезно болен. К этому нужно быть готовым и забыть о черновиках, каждый поступок записывая набело.

В. РУДЕЛЕВ.