В. Руделев. О Купале, Кикиморе и Костроме

Послесловие. – 1992. – ноябрь (№ 12).

О КУПАЛЕ, КИКИМОРЕ И КОСТРОМЕ

Раньше ученые писали вдохновенно о язычестве у древних славян. Судя по всему, теперь пришла пора также вдохновенно писать о древнем славянском христианстве. Что это – новые факты: раскопки, тексты? Нет, ничего нового нет – все прежнее. Просто стало думать свободнее, и не нужно подгонять факты под ту нелепую мысль, что славянам исконно была чужда христианская религия, что наши древние предки чуть ли не атеистами были. Ну, а если не атеисты, то пусть будут хоть язычники (политеисты), пусть дьякону поклоняются, но не Богу!

И вот, оказывается, где ни копни, везде у древних славян проглядывает христианство, да еще какое христианство – православное! Со Святой Троицей, Богородицей и всеми давними святыми. Наиболее древен и интересен (живописен, поэтичен, впечатляющ) образ Иоанна Крестителя.

Православная церковь семь раз отмечает день Иоанна Предтечи (так еще именуют этого святого человека – в знак того, что он был послан подготовить путь для Иисуса Христа) – в том числе 24 июня (7 июля) Рождество честного и славного Пророка и 29 августа (11 сентября) Усекновение главы Крестителя Господня. Первая дата для нас особенно интересна, она отмечалась шумно и празднично на земле ваших предков, видимо, с V века (с I века Трояна, т.е. Святой Троицы, а в XI веке, судя по «Слову о полку Игореве», был уже УИ век Трояна.

Как же проходил праздник в честь Иоанна Крестителя? Стоп! Терпение! Сначала нужно выяснить, как звали Крестителя Господня на обеих «полах» Земли Словенской (на Белой, Леводнепрянской стороне, Руси, и на Тройской, Черной, половине – от левого берега Днепра до Рязани и Мурома, Волги и даже Яика). Иоанн Предтеча крестил людей водою, купая их в реке Иордан, – там и явился ему и народу сам Господь Иисус Христос. От слова «купать» произошло русское прозвище Иоанна-«Купала» (или «Купало»). Итак, первое имя Крестителя на Руси – «Купала». Это не что иное, как перевод (калька) греческого (византийского) имени «Баптистес» («купающий»). Слово «крест» в этом имени не отражено – во-первых, потому, что в у веке эта реалия еще не была символом христианства (таковыми были агнец, рыбы, даже осел), а во-вторых, потому, что крестные страсти Господни происходили позже его крещения в Иордане, когда Иоанна уже не было в живых, а приемная дочь царя Ирода Соломея давно проплясала на пиру вокруг блюда с отсеченной головой Предтечи.

VII век знаменуется вытеснением крестом прочих христианских символов, и имя Купалы (греч. Баптистес) переосмысливается: погружая Христа в воду иорданскую, Иоанн крестит его, как бы предсказывая крестные страсти Господа Иисуса. У славян было древнее имя креста – магического символа, истоки которого можно искать в палочках для добывание огня, или в сложенных накрест поленьях ритуального костра, или в снопах ржи, образующих копну (в некоторых наших местах они до сих пор, кстати, именуются «крестцами»). Но древнее славянское имя креста было – «костер» (костьръ»). Крест, который носили на груди древние русичи-христиане, тоже назывался костром. И священник, осеняя крестом («костром») человека, «костерил» его. Он его «костерил» также, проклиная, отлучая от храма, открещиваясь от неугодного отщепенца. Последнее значение слова «костерить» (т.е. «ругать») сохранилось до наших дней (есть еще в том же значении слово «костить»).

И вот слово «костер» в значении «крест» становится частью нового имени Предтечи – «Иоанн Кострома», это имя почти соответствует позднему его имени «Креститель». Но было еще и третье имя Иоанна: в нем отражалась победа Предтечи над дохристианской скверной, языческим богом Лелем (Белесом), атрибутом которого был фаллос («кукиш», «кыкиш»). Языческое (фаллическое) начало ассоциировалось в сердцах наших предков-христиан со змеем (имя этой твари стало первой частью прозвища Иоанна со значением «Змееборец». А вторая часть упомянутого прозвища содержала название смерти – «мара». «Кыкы-мара» – так звали Купалу-Кострому, когда хотели подчеркнуть его победу над Змеем-Велесом (Лелем).

Два прозвища Иоанна Предтечи («Кыкымара» и «Кострома») получили впоследствии отрицательный оттенок. Костромой стали называть лохматого, неопрятного человека, неряху: известно, что Иоанн Креститель, живший в пустыне и питавшийся акридами, не мог быть чересчур ухоженным человеком, чистюлей. Кикимарой же (кикиморой) и вовсе оказалось существо неприятное (даже и не мужского пола), жена лешего или домового. Почему же так стало? А вот почему.

Праздник Иоанна Крестителя начинался на Руси 23 июня возжиганием ритуальных огней – костров! Костры зажигались древним способом-трением палочек друг о друга. Костры должны были догореть сами, не разрешалось никоим образом их заливать или тушить. Гуляния, прыжки через костры, сжигание языческих кумиров и всякой рухляди сопровождались безудержным разгулом, грехом, когда позволялось все, что запрещалось в иные дни. Табуировался только инцест (кровосмесительные связи). Особенно тяжело переживался и карался неожиданный брак сестры и брата. Это печальное событие отражено и в поэзии и даже в ботанике (цветок «иван-да-марья», название которого – всего лишь искажение имени «Иван Кыкымара»). Этот желто-синий цветок, между тем, обладал целебной силой, но даже и лечение греховным цветиком разрешалось лишь накануне Ивана Купалы, когда в безумном грехе люди очищались от греха.

Официальная церковь, которая вступила в X веке в отчаянную войну с народно-христианскими обычаями, возникшими задолго до X века, когда к христианству приобщился варяг-язычник Владимир, не приняла купальских праздников. Дело даже не в кострах накануне Ивана Купалы и не в праздничном разгуле, хотя и он осуждался, дело в том, что этот разгул повторялся из года в год и очищение водой происходило вслед за греховными кострами ежегодно. Между тем церковью был принят Символ Веры, согласно которому единокрещение считалось одним из важнейших догматов («Исповедую единокрещение во оставление грехов…»). Купальский праздник из христианского постепенно превращался в языческий, и вот уж сами языческие кумиры, которые надлежало сжигать или топить 23-24 июня, стали именоваться «купалой», «Костромой», «мареной», «кикиморой» и т.п. Так погибала память о раннем христианстве у славян, так укреплялась мысль о первом крещении Руси в 988 году. Так превращались в языческих, богов Перун и Мокошь, Даждьбог и Хоре. Так имя Святой Троицы («Троян») стало возводиться к имени императора Трояна (53-117), хотя для шести веков Трояна («Слово о полку Игореве») времени от XI до II века больше, чем требуется.

Кстати говоря, часто утверждают, что «Слово о полку Игореве» свободно от христианской терминологии – там-де все языческое! И только имя «Богородице Пирогощей» нелепо вторгается в чуждые для христиан языческие парадигмы. Это неверно: кроме Белеса (Леля) в «Слове» нет ни одного дохристианского божественного имени. И Дева Обида, и Карна-Жля, и Даждьбог с Хорсом и Стрибогом – все это народно-христианские имена, позже заменные иными.

Но мы говорили только об Иване Купале. На его имени и закончим свой рассказ.

В. РУДЕЛЕВ.