Сергей Бирюков. Осип Мандельштам в Тамбове

Тамбовская жизнь. — 2009. — 3 февраля.

ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ В ТАМБОВЕ

В конце прошлого года в Москве был установлен памятник выдающемуся русскому поэту Осипу Эмильевичу Мандельштаму, 70 лет назад погибшему в одном из лагерей на Дальнем Востоке. Памятник поэту недавно установлен и в Воронеже, где он провёл несколько лет в ссылке.

Поэзия Мандельштама, а также его замечательная проза и эссеистика входят в золотой фонд русской литературы. Его творчество долго замалчивалось и проникало к читателям потайными путями. Только в последние 20 лет благодаря усилиям энтузиастов и знатоков оно открылось достаточно полно. Вышло несколько собраний сочинений. Стали известны и подробности биографии поэта, в том числе благодаря публикации писем, сохранённых его близкими и друзьями и прежде всего вдовой Надеждой Мандельштам. Несколько писем касаются пребывания поэта в нашем городе. Это было в декабре 1935 года.

Поэта арестовали в мае 1934 года за стихи «Мы живём, под собою не чуя страны…» и сослали в городок Чердынь на Северном Урале. Там он пережил приступ душевной болезни и предпринял попытку самоубийства. Хлопотами жены удалось добиться перевода в Воронеж, где Мандельштамы прожили до мая 1937 года. Скудное существование, постоянное ощущение преследования — всё это не способствовало душевному здоровью поэта. В конце концов его направляют в тамбовский санаторий, который известен у нас как дом Асеева. Осип Эмильевич недолго был в Тамбове. Он бродил по берегу Цны, побывал в музыкальном училище, где встречался с музыкантами Реентовичем и Сметаниным, беседовал в санатории с соседями по палате.

Об этом нам известно из его писем жене, они опубликованы. В одном из них есть такое описание: «Живём на высоком берегу реки Цны. Она широка или кажется широкой, как Волга. Переходит в чернильно-синие леса. Мягкость и гармония русской зимы доставляет глубокое наслаждение».

И действительно, в первые дни пребывания в санатории поэт исполнен надежд на улучшение своего здоровья. Но в то же время его не отпускают мысли о том положении, в котором он вообще находится, положении ссыльного с необходимостью просить помощи у родных и друзей, которые и сами не такие уж богачи. Его не отпускают мысли о предпринимаемых женой хлопотах, чтобы снять это клеймо ссыльного, чтобы разрешили вернуться к литературной работе…

Собственно вся эта безвыходная ситуация и была причиной болезни, против которой любой санаторий бессилен. Мандельштам вскоре в этом окончательно убеждается. И, не отбыв полностью срока, возвращается в Воронеж, где хотя бы есть несколько знакомых людей, которые знают и ценят его как поэта, с которыми он может говорить о литературе. Ведь он был целиком предан литературе и реальность воспринимал через призму поэзии.

Вернувшись в Воронеж, Мандельштам напишет стихи, в которых упоминается Тамбов, порадовавший его гармонией зимних красок. Стихи сохранились в двух вариантах. Приведу из них начальные строфы:

Ночь. Дорога. Сон первичный
Соблазнителен и нов…
Что мне снится? Рукавичный
Снегом пышущий Тамбов
Или Цны — реки обычной —
Белый, белый бел-покров?

И вариант:

Въехал ночью в рукавичный,
Снегом пышущий Тамбов,
Видел Цны — реки обычной
Белый, белый бел-покров.
Трудодень страны знакомой
Я запомнил навсегда.
Воробьевского райкома
Не забуду никогда!

Я не привожу стихов полностью, при желании любой может их найти в собрании сочинений поэта. Стихи писались в Воронеже и были связаны не только с Тамбовом, но и с Воронежем, а также с Центрально-Чернозёмной областью (ЦЧО), в которую тогда входил и Тамбов.

Тут замечательно, что Тамбов проявляется в стихах как сон, поэт грезит рукавичным, снегом пышущим Тамбовом. Он с видимым удовольствием произносит и само это несколько странное имя нашего города. А Цна, хотя и называется рекой обычной, но под «белым бел-покровом» приобретает совсем не обычный вид, а народно-песенный, первозданно-природный и даже приподнято-праздничный, если учесть значение слова «покров» ещё как христианского праздника Покрова.

В наше время уже не такие зимы, как в тридцатые годы, но всё равно в дни настоящей зимы строка Мандельштама «снегом пышущий Тамбов» моментально всплывает в памяти и как-то, я бы сказал, согревает! И понятно почему, ведь слово «пышущий» входит в устойчивое сочетание со словом «жар» — «жаром пышущий». Это привычно, нормально. Поэт же схватывает и соединяет отдалённые понятия, и мы получаем новое эмоциональное ощущение от привычного мира. Если говорить сугубо рационально и прагматически, то вот и поэтому необходимы поэты, эти певчие птички, иногда посылаемые в сей суровый мир…

В 1938 году Осип Мандельштам — поэт, то есть редкостная певчая птица, погиб. И наконец настало такое время, когда память о поэте можно обозначить изданием его книг, памятниками. Знак памяти о Мандельштаме в Тамбове можно было бы укрепить на стене тамбовского санатория. Я бы изобразил поэта в виде летящей птицы и выбил в металле (светлом желательно) четыре строки хорошо читаемым курсивом:

Что мне снится? Рукавичный
Снегом пышущий Тамбов
Или Цны — реки обычной —
Белый, белый бел-покров?

Сергей БИРЮКОВ.
Член Союза российских писателей, доктор культурологии.